Лебединое озеро. Повести и рассказы - стр. 31
***
Рассуждения Краснова временно сплотили свекровь и невестку на почве общего взгляда на мужчин, любящих заниматься сущей ерундой. Разговорившегося сына и мужа они слушали свысока. Иногда невестка показывала мимикой: «Я же Вам говорила!», – и свекровь отвечала ей на том же языке. Впрочем, если не вдумываться в мужской монолог, он казался довольно складным, и мама поэтому немножко погордилась про себя умным сыном, да и супругу Краснова согрело то, что муж её хотя бы не дурак.
– С Володей в школе у меня никогда проблем не было. Он хорошо учился, – в очередной раз рассказала свекровь. – И по математике, и по русскому. Сочинения хорошие писал. Я даже храню одно: «Волга трудовая». О том, как всякие пароходы с утра до ночи возят грузы и делают разную работу, а река им в этом помогает, потому что природа всегда помогает тем, кто трудится… Я знала, что из него получится толк. Не думала, правда, что он пойдёт по технической части. Чувствую, что не совсем ему это по душе. Но какие у нас были другие возможности?
– По душе, не по душе… Оставьте! – махнула рукой Краснова. – Где деньги платят, там и работаем. Платят ему прилично. Пусть дорабатывает до пенсии.
– Опять мама про сочинение рассказывала? – весело спросил вернувшийся Краснов.
– Да ты знаешь, полдня сегодня его проискала, хотела дать вам почитать, – не смогла найти. Недавно бумажки перебирала. Неужели выбросила с ненужными? Не должна была. Надо ещё поискать. Уж так хорошо у тебя там все работают вместе с Волгой!
– Не у меня. У нас с тобой! Ты же мне помогала писать! Можно сказать, над душой стояла.
– Неправда! – обиделась мама. – Про Волгу ты сам писал. Прибегал только, спрашивал, как будет лучше, так или этак.
– Ну, пусть сам… Даже не верится, что когда-то река была рабочей… Вот времечко настало! Как живём? На что?
Ночью Краснов долго не мог заснуть. Супруга попросила сдвинуть тюль с части окна, чтобы в форточку шёл свежий воздух, и в открытое в этом месте стекло в комнату заглядывал жёлтый месяц, похожий на театральный. А ещё Краснова не покинули думы о белом и чёрном, в которые вносили беспокойную лепту разрозненные кусочки вальсов, торжественных проигрышей, накатывающей мощи оркестра с ударами литавр и барабанным боем судьбы. И среди всего этого беспорядка, иногда чётко различимая, а иногда еле слышная в общем хоре: «Раз – три-че-ты-ре-пять – раз-два – раз-два и три-че-ты-ре-пять!» – тревожная и зовущая лебединая песенка, волнующий гимн ожидания всепобеждающей любви…
Обычно Краснов засыпал быстро, проваливаясь в небытие до утра. Ночи без сна были для него событием. Ещё и по этой причине ему помнились скандалы с супругой, что после них он не мог спать. Но та его бессонница была другой. Там он лежал в постели один, мёрз, мучился от сказанного и услышанного от доброго человека, ставшего вдруг злым, и многое ненавидел. Сегодня же он не один, ему не холодно, а ночь нисколько не мешает думать, напротив, добавляет мыслям загадочности и величия.