Лебединая песнь - стр. 102
– Мне не для кого беречь его, – сказал он.
– Опять, опять, – сказала она и положила свою руку на его руку. И вдруг ей пришло в голову предложить ему сопровождать ее к Бологовским и быть представленным Наталье Павловне. Если Ася действительно понравилась ему, это будет лучшим лекарством, какое только можно придумать, чтобы разом встряхнуть его. И тут же вспомнила Марину и свое обещание. И опять их разговор показался ей пошлым, и какая-то досада на подругу закралась ей в сердце. Марина устроилась как хотела, ей не хватает теперь только объятий и поцелуев красивого, молодого мужчины, она думает только о себе и хочет получить это от него, а ему сейчас, может быть, совсем не это нужно, а любовь, полная нежности и заботы, иная, чистая, здоровая. В половых отношениях, по-видимому, он не слишком искушен, окопы, наступления, госпиталь, концентрационный лагерь – все это не составляет подходящей почвы для легкомысленных романов; и если она действительно старшая сестра, она не должна была бы делаться союзницей Марины. Как неудачно переплелись все эти нити! Она задумалась, потом взглянула на брата. В ее памяти отчетливо возникла страшная, постоянно угнетавшая ее незабываемая минута в Черемушках, когда они набросились на нее и нанесли смертельный удар отцу, который пытался заслонить собой дочь. Мика тогда весь затрясся от испуга и долго потом заикался, иногда и теперь это заикание возвращалось к нему… Она подошла к мальчику, обняла его:
– Перепугался?
Мика понял, что, спрашивая, она вспомнила гибель их отца; то, что могло случиться (а может быть, и случилось) с ней, – он тогда понять не мог; теперь, вспоминая, мог только подозревать. Он сел на постели и порывисто обхватил сестру обеими руками, но уже в следующую минуту поспешно оттолкнул.
– Да ну тебя, Нинка! Всегда ты со своими глупыми нежностями! Ничего не испугался! Сама ты трусиха известная.
Нина с материнской заботливостью поправила на нем одеяло. Олег смотрел на обоих.
Клены… уже красные сентябрьские клены, могилка щенка в траве, ветер гонит свинцовые тучи, а испуганного мальчика обступили люди с револьверами и дубинами… Агония помещичьей жизни…
«Нет, они все-таки не совсем чужие и немного дороги мне!» – думал Олег. Нина подошла к нему.
– Постарайтесь теперь заснуть. Мы все нуждаемся в отдыхе.
Олег поднес к губам ее руку и сказал:
– Благодарю вас, – но так и не перешел в задушевный тон.
Утром, заряжая вновь револьвер, он говорил самому себе: «До следующего звонка!»
Глава одиннадцатая
Какую власть имеет человек,
Который даже нежности не просит.