Лавка красоты "Маргаритки" - стр. 26
И только из-за желания своего, не сразу вникаю в им сказанное, а когда «ласковые» слова вдруг становятся понятными, резко останавливаюсь и хриплю:
– Это с чего вы взяли, что я истеричка?!
Конечно, вопрос этот совсем неуместный, и лучше бы мне не останавливаться, а вскакивать на ноги и нестись куда подальше без оглядки, но… То ли дело в тётушкином дневнике, прочитанном несколькими часами ранее, то ли и я являюсь феей лишь наполовину, только бежать перехотелось, а вот настучать по голове, что ругательства в мою сторону извергает, захотелось вновь.
Вопрос мой проигнорировали, лишь скривились, многозначительно так, отчего пуще прежнего обидно стало.
– Поклёп! Я требую ваших извинений! – выкрикнула громко, чтобы смысл сказанного точно дошёл до адресата.
Но адресат умело прикидывается глухим, или слабоумным (тут я точно ответить не могу), и поднимается на ноги. Роста он оказался внушительного, тем более для меня, сидящей на трухлявом полу.
Мужчина, значит, поднимается, потирает пятернёй огромную шишку, что смотрится куда внушительнее его внушительного роста, и говорит, спокойно и вполне себе уверенно:
– Что ты тут делаешь?
Ни тебе вежливого обращения, ни вины, которой прямо-таки должен фонтанировать его голос, я не обнаружила. А потому набираю полную грудь воздуха и уже готовлюсь вывалить на ночного посетители все ругательства, услышанные мною за короткую и очень насыщенную жизнь, как меня перебивают с ещё большим пренебрежением:
– Только не кричи, у меня со слухом всё в порядке.
Я сдуваюсь, как дикий огурец, если шлёпнуть по нему ногой, и бурчу, поднимаясь с пола:
– Живу я тут.
В предрассветной полутьме лицо мужчины кажется каким-то серым, и глаза будто белесой плёнкой затянуты. Да и сам его вид намекает на болезнь, в могучем теле притаившуюся. Отчего-то страх, до сей минуты всё ещё сжимающий сердце настырными щупальцами, гаснет. А на его месте появляется несвойственное мне желание помочь.
Нет, на меня и раньше, бывало, находили приступы неведомой добродетели, но направлены они были на людей знакомых, а никак не на первых встречных, к тому же влезших ночью в мою обитель.
Да только какими бы ни были правильными доводы разума, желание это никуда деваться и не подумало.
– Давно? – незнакомец хмурится, покачивается и кое-как хватается за стену, пытаясь удержаться на ногах.
– Так вчера заселилась, – лепечу тоненько, здраво опасаясь, что вот прямо сейчас этот внушительный, а по делу просто малохольный неудачливый грабитель рухнет тут замертво. А мне потом перед стражами порядка оправдывайся, откуда в доме вновь прибывшей в столицу феи труп взялся.