Латте с миндалем - стр. 4
Успокоил, так сказать.
Но, главное, что от встречи с докторами мое самочувствие не улучшилось.
Правда, надо отдать должное нашей медицине, и не ухудшилось!
И сейчас, я задумалась... Вы только поймите меня правильно, я, конечно, понимаю - все мы смертны, но почему-то была уверена, что свою кончину не просплю…
А может быть это еще продолжается сон?
Ах, да! Пока пытаюсь понять, что со мной происходит, разрешите представиться: Латонина Тереза Ритановна, в девичестве Латошина, какого-то давнего года рождения. Можно же немного пококетничать? Мне далеко за семьдесят. Мой супруг, царствие ему небесное, ушел два года назад. Нет, не к другой. Совсем ушел... Есть дети, внуки, правнуки… Такие лапочки! Но у них свои семьи, я туда не лезу...
А почему сегодня выходной? Так скучно дома сидеть без дела. Вот и пошла в консьержи. А что? Подъезд тихий. Люди живут приличные, уважительные. Мы с напарницей там цветочки развели. Жилец из третьей квартиры, рядом с монитором видеонаблюдения, маленький телевизор поставил, чтобы мы сериалы слушали. Сидишь себе, вяжешь носочки и слушаешь, как иностранные бабы страдают…
Но, эта работа для того, чтобы не куковать одной в четырех стенах…
Эх, по молодости мы веселились! Кто помнит пятидесятые, тот поймет. Страна после победы восстанавливалась. Как феникс из пепла поднимались города. Трава была зеленее, народ дружнее, а воздух чище… Шучу, но: в каждой шутке есть доля шутки!
Наш детский дом из Сибири не стали возвращать в Подмосковье. Вернее, за некоторыми ребятами приехали родные, но…
Саму войну я плохо помню, маленькая была. Подняли, полусонную одели, засунули в автобус с другими ребятишками, потом темный вагон. Вот там было скучно, но все равно интересно…
Почему? Мы до этого не сильно много путешествовали, а здесь дорога…
Это потом было холодно, и старшие мальчишки заготавливали дрова. А нам, мелюзге можно было только уже наколотые поленца таскать в дровяной сарай. Но мы гордились, что тоже помогаем...
А вот когда чуть подросли, то нас стали брать в поля и на сенокос. Колхоз, в котором нас разместили, даже трудодни начислял, как взрослым. И не надо хихикать! Мы на тех работах, конечно, мильоны не заколачивали, зато председатель с чистой совестью отдавал детдому и молоко, и картошку. А то малышам ведь не объяснишь, что война, они хныкали от голода. А потом пришла победа! И люди все были счастливые, радостные! Верили, что отныне все будет хорошо!
В детдоме ко мне приклеилось прозвище Латерит. По детству рыжей была, говорят. А когда поседела - не помню. Ребята рассказывали, что меня в бомбежку из вагона на себе мой будущий муж утащил, как мешок с картошкой. Кстати, будущий геолог, это он прозвище придумал и часто показывал мне картинки латеритных почв, чтобы я знала, какой была до пяти лет…