Лапочка для Демона - стр. 24

– Предупредить, что я в такие игры не играю. Либо бабу возвращай немедленно…

– Либо что? – скалюсь я. – Ах ты,  сука ссыкушная, ты моё имя им сказал? 

–  А что мне оставалось? – уже визжит он на истерике, – они нас по камерам пропалили! Теперь проблемы у меня! И у тебя, сука, тоже!

– Ты, главное, жопу потом смажь, стукачок, чтоб в следующий раз легче шло. 

Обрываю звонок. 

Смотрю на уснувшую прямо во время моего разговора Лисичку. 

Маленькая такая, тонет в моем пиджаке. Волосы рыжей волной… 

Уже не злость и не похоть руководит мной, когда аккуратно трогаю ее губы, веду пальцами по тонкой коже шейки. 
Нет. 
Нежность. 
Как же так, Лапочка? Как ты так умудрилась? 

И как я так вовремя? 

Даже думать не хочу, что бы с тобой было, не притащи меня Митроха в этот клубешник. Уже за одно это я ему, пожалуй, прощу стукачество. В конце концов, он всегда был крысой и ссыклом…

Адрес мой просто так не добудешь, родственников трогать – проблем не оберешься, даже такие горцы, как Равиль, это понимают. 

Тем более, что и трогать некого. 

Мать после приема в Европу улетает, уже, наверно, в аэропорту. 

А дядя… Посмотрел бы я на того, кто попробует на него наехать. Может, даже на кладбище пришел, землицу на могилку кинуть. 

Так что проблемы, которые я сейчас нажил, вытаскивая Лапочку из притона – только мои. Уже даже не ее. 

Мои теперь. 

Ладно, домой, Лисенка пристроить в кровать, вызвать врача к ней. 

А потом уже выяснять глубину жопы, в которую она меня затащила. 

6. Внезапные родственные связи

Те, кто первый раз слышат мое отчество, очень удивляются. Не могут сдержать лицо, поднимают брови. Самые деликатные еще и вопросы задают. Почему Ольгович? Отца звали Ольга? Обычно сразу после этого деликатные огребают и учатся проявлять свое удивление более корректно. 

А я никому ничего не объясняю. 

Да это и не интересно, на самом деле. 

Банальная, тупая до безобразия история. 

Мой папаша, надеюсь ему икается сейчас, подонку, бросил мою мать. Мне было десять. 
Случилось это неожиданно не только для меня, мелкого пацана, но и для мамы. Я кое-как пережил, хотя удивлялся и поначалу задавал вопросы. Недолго, правда. Потом перестал караулить входную дверь и смотреть на экран телефона. Детская психика – вещь гибкая. Нам проще. 

А вот мать долго не могла оправиться.

Отец свалил к другой бабе, внезапно и пошло. Просто в один момент пропал, уехал на работу и не вернулся. 

Я помню, как мать обзванивала морги и полицию. Потом напрягала своего старшего брата. Он тогда как раз прокурором был еще, не губернатором. 

И именно он ей все и прояснил, нашел по своим каналам.