Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами - стр. 32

Я могу бесконечно продолжать эту экскурсию по смолистым лабиринтам своей страсти – но подозреваю, что читатель (даже активист ЛГБТ) примет меня за психопата: увы, реальность такова, что радужный флаг было бы правильно поменять на семь оттенков серого, в которых эти обласканные цивилизацией и ненавидимые ватой люди пытаются увидеть свое «разнообразие» и «непохожесть на других» (утверждаю это как один из них).

Если вы мужчина и трахаете других мужчин, это вовсе не делает вас «другим» и «не таким как все». Вы такой же точно, как все, просто трахаетесь с мужиками. И нетерпимость к другим в вас та же самая.

Я знаю, о чем говорю: когда во время нашей последней встречи я попытался нарядить Артура железным дровосеком, он сорвал масленку со своей головы и разбил ею мою новую плазменную панель. Хорошо, что я не успел выдать ему топор – а то пришлось бы бесплатно сняться в American Psycho.

После этого я видел Артура только один раз (если не считать, конечно, его новых фотографий с телочками в инстаграме). Он назначил мне встречу в натуральном клубе и пришел туда с сестрой Агатой, словно оскорбленный повар, предлагающий клиенту рыбную альтернативу. Сестра у него, кстати, была очень красивая. Мы поговорили, выпили – и разошлись навсегда.

Закончу эту постыдную страницу прямо здесь – и прошу поверить мне на слово: моя дендрофилия, нелепо-смешная со стороны, была глубокой как море, такой же неисчерпаемой и крайне, крайне затратной.

Одна поездка к секвоям обошлась мне в несколько месячных зарплат… Опущу детали – скажу только, что это было как секс с Цезарем (здесь меня поймет и гей, и натурал). Дело в том, что в готическом сумраке древнего леса меня арестовал полицейский, конфисковав кору и двухтысячелетнюю древесину, из которой я планировал выточить дилдо Тиберия.

Близость либеральнейшего Сан-Франциско, увы, не помогла. Штраф был огромен. Но я не жалел ни о чем.

Ля-ля тополя…

При этом я жил, работал и даже размышлял иногда на вечные темы… Я оставался материалистом и по-прежнему верил лишь в мистику рынка. Как ни велик был соблазн возложить вину за происходящее на Золотого Жука, я не поддавался и считал его привидевшейся мне галлюцинацией.

Наука считает, что «видения», «знамения» и «вещие сны», посещающие человека, возникают из его личного багажа и похожи на результаты вычислений, проделанных в фоновом режиме. Видимо, Жук был моим отражением, как бы образом моего «я».

Я практически не сомневался, что дело обстоит именно так. И все же, проходя мимо церкви, я несколько раз испытывал странный соблазн зайти в это заведение и уколоться самым древним из известных человеку седативов.