Лабиринт Минотавра. Герои, боги и чудовища - стр. 35
– Зачем ты так, они стараются наладить отношения со всем миром.
– Не нужны мне боги и никогда не будут нужны, – заявила она, и всем своим видом показала, что говорить о том не станет.
– Ты вместе с Цирцеей можешь запереться на островах, но жизнь у нас длинная, и нам придется всегда оставаться с ними, хотим мы того или нет.
– Пусть они остаются там, где хотят и не вмешиваются в нашу жизнь.
– Может ты и права, – задумчиво говорила Эрида, – тут не знаешь, что лучше, Прометей был близок к ним, но ничего хорошего не вышло, ты далеко, тоже все это плачевно закончилось. Надо выбирать что-то среднее.
– Еще ничего не закончилось, – о чем-то думала Перса.
Но когда она это произнесла, Эриды не было рядом, она отправилась к Клименте, надо было навестить вторую сестру, та была в страшном горе, но тем интереснее взглянуть на нее со стороны.
Глава 21 Рода и Климента
Климента пребывала в страшной растерянности и печали, она видела, как обернулась ее затея с Фаэтоном, хуже могло быть, да некуда. Земля и весь люд оказались в одном шаге от гибели, от полного уничтожения. И самое главное, она потеряла не только сына, но и связь с Гелиосом, теперь их точно больше ничего не связывало. Кому-то и ее сестре тоже, это казалось справедливым. Она обманом вырвала сына у Лучезарного и должна его вернуть назад, это так, но, с другой стороны, разве может быть этот мир к ней так жесток, бесчеловечен, ведь она хотела только счастья, обычного счастья и ничего более. И она так много отдала для того, чтобы быть счастливой.
Клименте хотелось встретиться с богиней любви и спросить у нее, что было не так, почему она лишена счастья, что нужно было сделать, чтобы он все – таки в ее жизни было?
Но не Афродита вышла из пены морской, чтобы поговорить с изгнанницей, богиня любви была сердита из-за того, что этот мальчишка чуть не спалил весь мир, а ведь им руководила не любовь, а всего лишь тщеславие, сколько Нарциссов развелось в этом мире, она пыталась их безжалостно истребить, а они появились снова. Афродита устала бороться с самовлюбленными идиотами.
Впрочем, с убитой горем матерью говорить было бесполезно, как и с Эридой, толкнувшей его на это, и никогда не признающей своей вины. Говорить надо с теми, кто еще не совершил страшного зла, а поди да угадай кто это. Так что Климента ждала богиню любви напрасно, но гостья в те дни у нее все-таки была. Это оказалась дочь Посейдона Рода, та самая, занявшее ее место рядом с ее возлюбленным. Вот уж точно никогда не знаешь, не ведаешь, что появится у тебя в гостях. Зачем она здесь, как посмела явиться, что ей нужно. Но Климента так обессилила, что не могла бороться и противиться тоже не могла.