Лабиринт искажений - стр. 15
– Вот пусть дядя Алик тебе и оплачивает!
– Но он мне никто, а ты – отец!
– Я уже и в этом сомневаюсь! – припечатал папенька и, не глядя на дочь, стремительно направился к выходу из кафе.
И из ее жизни – решила для себя Снежана, там же, в кафе, глотая слезы вперемешку с латте. Ведь если задуматься, их с отцом отношения после развода родителей перешли в разряд товарно-денежных, моральной поддержки и тепла от Игоря Некрасова ждать было бесполезно.
Ее, Снежану, все устраивало, и только теперь, анализируя свою жизнь, она поняла, что постепенно стала почти копией отца, поставив свои материальные хотелки выше душевного тепла и безусловной любви родных.
По-настоящему родных ей людей, мамы и сестренки. Да, они часто ссорились, но, если честно, в основном ссоры провоцировала Снежана. А потом с легкостью предала сначала сестру, а потом – мать.
Вернее, продала. Сделав своим жизненным девизом слова из пошлейшей песенки: «За деньги – да».
Было гадко, тошнило от себя самой. Хотелось очистить душу от налипшей плесени, но для этого надо было встретиться с мамой, признаться ей во всем, попросить прощения. Вполне возможно, что подлость с Алькой мама не простит, но рассказать, что сестра жива, а в ее могиле лежит чужая девушка, Снежана обязана.
Когда плесень проникает так глубоко, избавиться от нее очень трудно. Раньше даже дома ради этого сжигали.
Вот и Снежане придется выжигать ее из души, корчась от боли. Ради себя новой.
Для начала надо придумать, как добраться до мамы. Адрес клиники доктора Соркина Снежана нашла в интернете, достаточно было вбить в строку поисковика имя врача и – вуаля, ссылка на сайт клиники. Где и адрес, и телефоны.
Снежана попыталась дозвониться, но поговорить с мамой не удалось, с той стороны вежливый женский голос общаться предлагал либо на иврите, либо на английском языке, русского барышня то ли не знала, то ли не хотела на нем говорить.
Ну и ладно, главное – адрес есть.
Если честно, совсем не главное, главного – денег на поездку – как раз и не было. Где искать мужчину, столько сделавшего ради спасения мамы, Снежана не знала. Да и не хотелось к нему обращаться, от холодного презрения в его голосе тогда, во время телефонного разговора, до сих пор вдоль позвоночника зябко становится.
Она попробовала обратиться к Иннокентию, ведь он, сидя у мамы на шее, вроде деньги копил на «черный день», но лучше бы этого не делала – мужчинку едва не разорвало от возмущения:
– Как тебе такое в голову пришло?! Такая же меркантильная, как и мать! Какое вам дело до моих денег?! Уходи!