Квестер - стр. 62
3
Утром деда Пихто ждало очередное открытие. Двинувшись с первыми лучами солнца дальше по течению реки, он вдруг с удивлением обнаружил, что мир… кончился. Кончился лес, кончилась земля, и даже река, и та кончилась, оборвалась в чёрное ничто. Пихто сунул в эту черноту палку – она исчезла. Набравшись смелости, сунул руку… Странно…, до кисти он руку чувствовал, а кисть, погруженную в эту непонятную черноту – нет. Словно отрезали её, или как будто и не было кисти вовсе. Вытащил руку из черноты – вернулись ощущения. Сунул опять – снова рука стала культёй.
– Святые угодники! – восторженно прошептал Пихто. – Что же енто за явление такое? Може, енто и есть тот самый край земли, по который в сказках, значить, сказывають? Не иначе, он, ага! Вона он каков, оказываицца? Не страшнай, ага! Трошки жутковат спервоначалу, а опосля – ничаго! Ага! Ну, дык, достиг, значит, дед Пихто края земли! Как Иван-царевич, тудыть яго!
Пихто заулыбался беззубым ртом: как-то приятно было себя чувствовать в необычной роли первооткрывателя. Словно большой учёный, разрешивший, наконец, мучившую его всю жизнь загадку, дед почувствовал в сердце гордость, радость, счастье и какое-то стыдное желание заплакать. Всё ещё улыбаясь, он сел на зелёную травку и запел во весь свой старческий голосок:
– Степь, ды степь кругом,
Путь далек ляжит,
Там, в стяпи глухой
За-а-мерзал ямщик.
Но какого же было его удивление, когда в непонятной черноте «края земли» вдруг возникли очертания какой-то фигуры, наподобие пчелиной соты (только очень большой), затем эта фигура начала заполняться чёрной землёй, а поверх неё – зелёной травой, а потом на ней вмиг выросли деревья, а последним штрихом, «убившим» Пихту «наповал», стал появившийся под одной из сосен здоровенный гриб. Через некоторое время всё точь-в-точь повторилось чуть дальше, только там часть «приростка» составляла река, получившая какое-то кривоватое, угловатое, – словом, неестественное дополнение. Пихто просидел, не двигаясь, ещё несколько часов и увидел процесс продления реки, и пляжа на том берегу, и начинающегося за пляжем луга, и леса вдали…
– Царица небесная, пресвятая Богородица! – перекрестился обалдевший дед. – Да он же растёть! Мир-то! Вона – прирастаеть мал-по-малу, ага! Чудеса, да и только! Господи Исусе! Спаси и помилуй! – он снова перекрестился. – Мир растёть! Сам видал! Ага! Тольки что видал! – говорил Пихто кому-то невидимому, словно призывая его в свидетели, потому что своим глазам дед уже не верил.
И тут его нервы не выдержали. Он повернулся спиной к только что виденному им чуду и бросился со всех ног прочь: подальше от всего этого, странного и непонятного, а потому страшного. Пихто бежал через лес напролом, а в просветах между деревьями ему чудились жуткие в своей черноте вездесущие слуги Сатаны.