Квест для попаданки - стр. 36
Оторвавшись от рассматривания всего этого добра, вновь обратила свой взор на помещение в котором находилась. Вот только рассмотреть его полностью мне не удалось - помешала занавеска, что разделила комнату на две части. Надо полагать хозяин дома так сделал, чтобы поделить своё жилище на зоны: рабочую (с теми самыми склянками и прочим алхимическим скарбом), и жилую, которая сейчас была скрыта от меня той самой занавеской.
Не без опаски я двинулась вперёд и осторожно отогнула кусок ткани, который захрустел под моими пальцами, как бывает с бельём после стирки, которое хозяйки вывешивают сушиться на улицу в зимнее время.
Проскользнув в образовавшееся пространство коротко огляделась. А сделав это, так и замерла на месте, глядя на закоченевшую фигуру хозяина дома, сидевшего на стуле с высокой спинкой, что стоял возле деревянного стола.
Это был уже глубокий старик, и внешне он скорее напоминал одну из восковых фигур, что можно увидеть в музее, нежели реального, пусть уже и умершего человека. Тело мужчины, в отличие от всего находящегося в доме, не покрывала изморозь, что показалось странным. Но ещё больше удивило то, что даже после смерти тело владельца дома сохранило ту же позу, в которой тот пребывал, пока был жив. Ведь по идее тело старика должно было упасть на пол в тот момент, как его покинула жизнь. Однако этого почему-то не произошло.
С трудом отведя взгляд от самого умершего, посмотрела на стол, где лежала раскрытой то ли книга, то ли рукопись, на которой возлежали безвольные руки старца. Рядом с его правой кистью я увидела перо и чернильницу, из чего сделала вывод, что мужчина совершал какую-то запись, в тот момент, когда его настигла смерть. И вот эта-та самая книга-рукопись стала объектом моего интереса. Я подумала, что алхимик, травник, или кем там был хозяин данной избушки, мог записать какую-то важную информацию. Например о том, что произошло в соседней с ним деревушке, где вымерзло абсолютно всё. Хотя, кого я обманываю? Этого старика, похоже, постигла схожая участь. Ведь тут все выглядело точно так же, как и в доме старосты, где мне довелось побывать не единожды. И потом, даже если предположить, что мужчина успел записать в своей рукописи какую-то информацию, то ее мне все равно будет не понять. Местной письменности я не знала. Вот если бы удалось встретить здесь кого живого, то, может, и получилось бы с ним поговорить. Ведь понимала же я как-то того оборотня и мага, что напали на меня, а они оба были выходцами из другого мира и вряд ли знали русский язык. Посему можно было надеяться, что при попадании в другие реальности у меня будет возможность наладить контакт с аборигенами. А вот читать и писать на их языках, выйдет только если смогу выучить новую для меня письменность.