Кваздапил. История одной любви. Окончание - стр. 41
– Неважно. Преступление совершенно в отношении несовершеннолетней, и мы обязаны…
– Не было никакого преступления! Обычный бытовой шум, который дураки-соседи приняли за что-то другое. – Машку понесло. – Не знаю, что им втемяшилось. Я сама на них подам за клевету. Давайте составим заявление.
– Сначала разберемся с первым делом.
Говорил только сержант. Напарник, видимо, был новичком, он только смотрел и слушал, причем – открыв рот. В ситуации вроде нашей, сразу видно, попадать ему не приходилось. Учился на ходу.
– Кроме небольшого шума мы ни в чем не повинны! – Машка победно сложила руки на груди.
Я стоял молча, прикрывая спиной прятавшуюся в полутьме Хадю. Выгораживавшая меня сестренка выглядела круто, но куда ей бодаться с правосудием. Законы до конца не знают даже те, кто их принимал. Прав тот, у кого больше прав, остальным надо полагаться на здравый смысл и умение договариваться. С замиранием сердца я ждал подходящего момента. Что предложить – пока непонятно, я не богач, а сержант не похож на вымогателя, но он – человек, а люди между собой всегда договорятся. Мысли бились в истерике, однако главное направление держали: пусть меня арестуют за что угодно, только бы не вплели Хадю.
На заявление сестренки сержант отрицательно помотал головой:
– В отношении вас, Мария Егоровна, совершено насилие, и если я не приму мер…
– Не было насилия! – вскричала Машка.
– А я уверен, что медицинский осмотр покажет обратное. Все говорит о том, что места, по которым любит лупцевать вас любимый братец, находятся в состоянии, однозначно квалифицируемом как…
– Я никуда не поеду и ничего не буду показывать!
– Мария Егоровна, это в ваших же интересах.
– В моих интересах вместе с братом остаться дома!
– Уверены? – Сержант многозначительно уставился на валявшийся ремень.
– Не представляете, с каким удовольствием я сдала бы Саньку вам со всеми потрохами за все издевательства со времен, когда я еще говорить не умела, но он мой брат, а говорить я уже научилась. Читайте по губам: не-е-ет! Если и это непонятно, объясню на пальцах, причем на одном, среднем.
– Алексантий Егорович поедет с нами в любом случае, будете вы писать заявление или нет, поскольку имеются свидетели…
Эмоции сестры горохом отскакивали от стены уверенности в правоте дела, которое творил сержант. Дело плохо. Пора вмешаться, пока не стало хуже.
– Я так понимаю, что если Маша откажется ехать, вы все равно заберете меня? Одного? Поехали.
– Саня, ты что?! – Машка схватилась за меня как утопающий за уплывавшую лодку. – Тебя же посадят в тюрьму!