Кваздапил. История одной любви. Начало - стр. 9
Излом черных бровей. Перевозбужденные губы. Четко очерченные узкие скулы. Изящные руки. Хрупкая спинка. Странно высокие для горянки стройные ноги. Жмущиеся ко мне вкусные выпуклости. Можно долго перечислять, и все будет в ее пользу. Девушке нравились внимание и поклонение, она мечтала о любви и стремилась к дозволенным окружающим отношениям, в которых смогла бы проявить себя с лучшей стороны. Природа одарила ее многим, снаружи и внутри, это видели глаза, и это виделось в глазах напротив.
Окружение считало иначе, и я, ставший почти своим для ее семьи, не мог пойти против традиций.
– Это не предназначено для таких симпатичных ушек, – произнес я с доброжелательнейшей из улыбок.
– Забудь, что я женщина. Расскажи, как другу.
Мадина даже отодвинулась после сблизившего толчка. Я хмыкнул:
– Ага, а ты потом растреплешь…
Карие очи почернели:
– Ты слышал когда-нибудь, чтобы я трепала языком?
Пришлось извиниться – в этом Мадину упрекнуть нельзя, чужих тайн, насколько я слышал, она не выбалтывала. Весьма привлекательная черта для девушки подобного склада.
– Прости.
– Прощу, когда расскажешь.
– Придется ждать долго.
Казалось, тема закрыта. Я ошибся.
– Спасибо за обещание, – поймав на слове, плутовски ухмыльнулась проказница.
Сбившееся с ритма бедро вновь легонько прижалось.
Вздрогнув, я подался назад, толкнув сразу две слившиеся пары.
– Осторожно, да, – недовольно послышалось оттуда.
Руки Мадины проявили немалую силу, вернув меня на место.
– Это чтоб не забыл про обещание, – прошептала она в ухо, снова отдаляясь.
Объятия разорвались, и девушка пихнула меня к скучавшей вдали сестренке:
– Пригласи Хадю, а то глянь, какими глазами смотрит. Как потерявшийся щенок. Давай, действуй.
Завершил речь вульгарный шлепок по заднице, который поставил меня перед ютившийся в углу скромницей. Я протянул руку:
– Пойдем?
– Прости, – донеслось в ответ едва слышное в оглушающем гаме. – Я не танцую.
– Я научу.
Мадина была высокой и статной, а младшую природа одарила только самым нежным и приятным: кротким наивным личиком, тугой черной косой до пояса, покатыми мягкими плечиками, маленькой спинкой, пухлыми бедрами и весьма симпатичными выпуклостями везде, где они полагаются женственным созданиям. Она жалась в спасительную воронку кресла, поглядывая оттуда как затаившийся енот, который почувствовал опасность и пытается справиться с ней погружением в анабиоз отстраненности. Взгляд ее менялся ежесекундно, в зависимости от превалирующей мысли. На этот раз глаза Хади грустно смягчились, уголки губ раздвинулись в конфузливой улыбке отказа: