Кваздапил. История одной любви. Начало - стр. 18
– Ну где ты? Подними.
– Э-э… Теплица не будет потом возмущаться, что я…
– Еще слово, и возмущаться буду я – здесь и сейчас!
– Возражения признаны убедительными, вопрос снят.
Мои пальцы вделись под безвольно болтавшиеся руки, резким усилием Люська была выдернута из водяного плена… и волна брызг окатила подавшуюся вперед Настю.
Ко мне обернулось лицо разъяренной ведьмы, готовой не только немедленно превратить в крысу, но тут же сожрать вместе со шкуркой, хвостом и когтистыми лапками.
– Прости… – Я едва не развел руками, отчего Люська почти грохнулась обратно в ванну.
Как можно не очнуться, когда с тобой такое творят, не понимаю, однако она не очнулась.
– Думать надо, прежде чем делать! – злобно, но уже вменяемо сообщила Настя.
– Хороший совет. Все бы ему следовали, и мы здесь не корячились бы.
Настя уже не боялась намочиться, моими усилиями это стало не нужно. Ажурные остатки были стянуты, и на меня вскинулся смешливый взор:
– Теперь не жалеешь, что не поменялся с Султаном?
– Не переводи стрелки.
Настя не поняла.
– Объясни.
– Ты пытаешься выставить меня выгодоприобретателем ситуации. На самом деле мое присутствие нужно тебе. Окажись на моем месте Султан, и помощь вам понадобилась бы другая.
– Слишком много о себе воображаешь.
– Можно поменяться, еще не поздно. Один звонок Гаруну с просьбой и адресом, и через пять минут твой приятель будет здесь.
Настя вздохнула:
– Он не мой приятель.
– Делаем вывод: в данный момент мое общество приятнее и надежнее.
В девичьих глазах мелькнуло что-то несогласное, в стиле, что небольшая опасность только бодрит, но дальше пикироваться со мной Настя не стала. Первым попавшимся полотенцем она вытерла Люську, затем ядреным боком толкнула меня в сторону выхода:
– Тащи в спальню.
Пока мои начинавшие дрожать руки перетаскивали скользкое тело через бортик, Настя упаковала выжатое белье в тот же пакет с тряпками. Завязанный на узел пакет отправился в корзину рядом со стиральной машинкой, затем, проведя по стене рукой, Настя включила неяркий боковой светильник. Видимо, часто бывала у Люськи. Опередив медленно шагавшего меня, она сдернула с широкой кровати покрывало, а потом и одеяло.
– Клади сюда, а я сейчас.
Моя поясница зычно простонала, когда принялся размещать покрывшуюся пупырышками звездочку на постели, одну за другой ловя бессмысленно валившиеся конечности и укладывая в приличную позу спящего человека. Даже подмышки взмокли от усердия. Расположив, наконец, безобразно откровенную в своей наготе Люську с удобствами и поправив голову на подушке, я обернулся: в руках вернувшейся Насти победно взвились фломастеры: