КВАРТИРАНТ. Повести и рассказы - стр. 26
Я точно не пересчитывал. Но у меня было около трех тысяч рублей.
У метро я купил пять роз: любимые цветы Елены Николаевны.
Она сидела на моем диване, скрестив на груди руки, и смотрела информационно-познавательную телепрограмму, тогда еще без названия, с четырьмя молодыми ведущими, имевшими свой взгляд на различные вещи.
– Как мило! Спасибо! – Курушина поцеловала меня в щеку и отправилась за вазой. – У тебя вид, будто ты выиграл миллион. Но выглядишь ты ужасно…
От усталости я словно растекся по дивану.
– Пойдем, я покормлю тебя! – пригласила Елена Николаевна.
Деньги жгли мне карман. Нетерпение – грудь. Но я скучно спросил:
– Эти звонили?
– А? Да, да. Вчера Алексей Владимирович спрашивал, не передумал ли ты? Я уж не беспокоила тебя, дружок. Больно суров ты был.
Мы улыбнулись.
– Значит, завтра надо отдать деньги, – проговорил я в чашку, ликуя.
– Почему деньги?
– Не отдавать же драгоценности. Обойдутся. Они вам самой пригодятся.
– Неудобно деньги то! – неуверенно проговорила женщина. – Признаться, у меня таких нет. Все равно придется что-нибудь продать. Так уж лучше…
Я отодвинул чашку, и, умиряя мальчишеское нетерпение, выложил на холодильник рядом с розами пачку червонцев и четвертаков вперемежку.
– Где ты взял деньги? – Елена Николаевна насторожилась.
– Выиграл.
В общих чертах я изложил ей свою эпопею. Она внимательно слушала, курила, и пепел сыпался на ее халат. Потом долго молчала.
– Ты продал цепочку? – спросила она.
– М-м-угу… – Внутри у меня заныло. Я испугался какого-нибудь пошлого назидания.
Елена Николаевна мяла в пепельнице окурок. Минуту мы смотрели друг на друга. Минуту, за которую я отдал бы жизнь. Женщина подошла и прижала мою голову к своей груди.
– Глупый, милый мальчик! – прошептала она, уткнувшись губами мне в макушку. Я обхватил бедра Елены Николаевны, и зажмурился в складках ее одежды, едва сдерживая слезы восторга.
15
До сих пор, анализируя поступки Елены Николаевны, я приписывал ей свои мысли, мотивы поведения, точку зрения. Как выяснилось, весьма приблизительные и часто ошибочные. Перебирая книги в библиотеке Курушиной, я наткнулся на ее дневник. И очень удивился. Сокровенный монолог на бумаге тогда казался мне вздором, простительным молодости, и – странным для зрелого человека. Чтение записей женщины без разрешения, конечно, безнравственно. Но теперь это не имеет значения, и никого не скомпрометирует. Вот выбранные местами дневника. Переписывая его, я почти ничем не поступился ради красот стиля, если не считать примитивных требований связанности изложения. Дневник многое проясняет в этой истории. Тут есть любопытные приметы подзабытой эпохи. Зачастую наши поступки объясняет время, в которое мы живем.