КВАРТИРАНТ. Повести и рассказы - стр. 23
На улице я жадно затянулся сигаретой. Рубашка взмокла на спине от пота. Поймав вдохновение, я вернулся в зал к тому же автомату.
Через час я остался с тем, с чего начинал. Апатию сменила ярость, желание отыграться! Тут бы мне и отойти, но во мне родилось какое-то странное ощущение, вызов судьбе, желание дать ей щелчок. Я огляделся. Справа от меня монотонно стучал по клавишам парень лет тридцати. Казалось, он проглотил глазами экран, как-то по-собачьи, одной стороной рта мял жевательную резинку (если можно вообразить пса, жующего резинку), и нервно отбивал пальцами дробь. Переборов себя, я отправился прочь от своего двойника.
Было, о чем призадуматься. Если железный пират без нервов и разума прикарманит мои последние деньги, я, смирив гордыню и посрамленный, явлюсь пред кузнечиками. Явлюсь с браслетом, который они, возможно, видели у Курушиной! «Мы же предупреждали: проходимец!» Я отмахнулся от унылого миража. Выбор не велик: играй, либо уезжай из Москвы!
Спустя три четверти часа у меня было всего восемнадцать купонов. В одиннадцатом часу в зале остались настоящие игроки, которые плохо замечают, что вокруг них происходит, и ничем не интересуются, а только играют с утра до ночи, и готовы были бы играть, и всю ночь до рассвета. Моя рубашка вымокла, ладони сделались липкими. Хребет и шея налились свинцом. За двенадцать очков до банкротства ненавистная холодная болванка вдруг заинтересовалась одушевленным механизмом, упорствовавшим над ней. Пальцы и глаза подстать автомату подчинялись рефлексам, опережая коварную программу.
Я легко угадал три карты: последовательное чередование германовских цветов. Переводить очки в актив не имело смысла. На шестой карте меня затрясла нервная дрожь. Я поднялся, и рассеянно оглядел человек пять за спиной. Они посторонились. Но я задержался в кругу их любопытства, и, не задумываясь, повторил зебру цветов – черное. Контур пикового короля задрожал в парадном строе угаданных карт. Запоздалый страх заструился холодными змейками влаги по вискам. Только раз во весь этот вечер, во всю игру страх прошел по мне холодом и отозвался дрожью в руках. Я с ужасом ощутил и мгновенно осознал: что для меня теперь значит проиграть! Стояла на ставке вся моя жизнь. Я присел. Поискал сигареты. Слуховые и зрительные рецепторы сверяли шесть картинок и сдержанный шепоток зрителей. Кто-то услужливо протянул мне пачку.
Закрыв глаза, опустошенный, я вечность напрягал и расслаблял окостеневшие мышцы рук. Игрок соседнего аппарата присоединился к зрителям. «Черный, красный!» – шелестели голоса. Кто-то шепнул, что позавчера на этом аппарате чередование цветов вышло двадцать два раза сряду – обстоятельство, впрочем, довольно часто встречающееся в игре. Я разомкнул веки и уставился на дрожавшую в ритм моего сердца рубашку карты. Математическая череда цветов в наборе карточной судьбы.