Квантун - стр. 58
Миновав Уфу с ее Белой рекою, путешественники оказались у самого подножия гор – холмы теперь стали постоянными их спутниками. Показались густые кустарники, сосны, осины. Снег отсутствовал как таковой.
Горский и Унгебауэр ехали молча. Должно быть, несколько друг от друга устали, что тоже бывает при долгой дороге.
Ближе к вечеру явился проводник с новым постельным бельем. Старое попросил сдать. Оказывается, в Сибирском поезде заведено менять спальные принадлежности через каждые три ночи. Лейтенант флота нашел момент подходящим и, еще раз поблагодарив любезного попутчика за внимание, сообщил, что отныне намерен спать наверху, как то и положено, исходя из приобретенных билетов.
Демьян Константинович вскоре удалился в салон играть в преферанс и обзаводиться новыми знакомствами. Антону Федоровичу ничего не оставалось, как залечь с книгою. Когда стемнело, пришлось зажечь лампу.
К полуночи горы заметно подросли. Появились высокие ели и пихты, заметные даже невооруженным взглядом. Также обращала на себя внимание обильная каменистость. Нередко встречались и валуны, поросшие мхом. В лесах наблюдался снег.
В третьем часу ночи явился озлобленный Унгебауэр. 120 рублей проигрышу испортили его настроение кардинально. Вне себя от возбуждения, лейтенант не находил покоя.
– Будет тебе, Демьян Константинович! – успокаивал его проснувшийся Горский. – Завтра непременно отыграешься.
– Да, да! Завтра отыграюсь… Завтра всенепременно отыграюсь!.. – бубнил офицер флота. – Однако каков ловкач!..
– Ты о ком?
– Об Ильине, о ком же еще? – раздраженно огрызнулся Унгебауэр.
– Я, знаешь ли, дорогой друг, с господами из салона не знаком, а потому знать их не обязан, – обиженно отозвался Горский.
– Да, да… Извини, Антон Федорович. Погорячился…
– Ложись спать. Уже поздно.
– Лягу, лягу… Вот только покурю и лягу.
Покурив, лейтенант так и не лег. Сон решительно не брал его.
Вскоре показались огоньки небольшого городка. Бодрствовавший Унгебауэр сверился с расписанием – Златоуст. Демьян Константинович заявил, что выйдет подышать. Предложил присоединиться Антону Федоровичу, который также потерял сон. Разгоряченный офицер накинул шинель и, не дожидаясь товарища, сошел на платформу.
Златоуст расположился в весьма живописном месте. Окруженный горами, он выгодно отличался от любого провинциального городка равнинной России. «Так, должно быть, выглядят наши кавказские курорты», – размышлял Горский, кутаясь в пальто и вглядываясь в темноту.
Унгебауэр рассчитывал о чем-то потолковать с проводником, но тот явно не желал разговаривать. Лишь утвердительно кивал, зевал и отворачивался. Красоты южного Урала он, вероятно, лицезрел не единожды.