Кузнецкий мост и Маргарита - стр. 27

Одной в осенних потемках было страшно идти беззащитной женщине. Дед от переживаний приболел и шла она с дочерью, которую она оставляла за дверью, входя к этому душегубу.

И, когда в один из холодных и дождливых вечеров, бушевала гроза с ливнем и, когда, как говорится, добрый хозяин собаку из дома не выгонит. А она шла к самогонщице за бутылкой для председателя. Получив, эту «индульгенцию» и разрешение еще пожить в своем же доме, она спрятала за пазуху бутыль самогона, опасаясь, что в такое лютое ненастье, когда дорогу размыло и ноги скользили по жидкой грязи, трудно не упасть и можно ненароком разбить бутыль о придорожные камни. Тем более, что раскаты грома над ее головой взрывали сотрясающие все вокруг, пугали ее. Но, вымокшая до нитки, в непроглядной тьме, разрыдалась бедная старуха вместе с раскатами грома, завыла в голос, падая на колени. И заголосила, глядя на Луну, протягивая к ней в мольбе свои натруженные старческие руки:

– Чтоб он сдох, гад проклятый! Чтоб обожрался до смерти, от этой водки проклятой! Чтоб утоп в самогонке этой чертовой!

И в отчаянии упала в мокрую осеннюю листву и в скользкую грязь, рыдая катаясь по земле. Но пришла в себя и все же и в тот раз опять отнесла поганцу и выпить, и закусить. Вернулась домой мокрая, несчастная, с запавшими глазами, с прилипшими ко лбу растрепанными волосами вся в придорожной грязи. И, лишь скинув ватник на пол, бросилась на кровать, уткнулась в подушку, чтобы не разбудить мужа своим воем. Не слезами, а полным отчаяния воем безнадежности. Но, совладав с собою, привела себя в порядок и улеглась спать. Но не спалось, а все думалось и думалось Анне Васильевне о том, как же докатились и она, и ее семья и вся Россия до такого позорного житья.

Гордость многодетной семьи: железная крыша – честно заработанная ее мужем, и даже факты эксплуатации приписали ее мужу Осипу Белякову за то, что он держал до революции свою строительную артель и наемных работников в ней, хотя работали не батраки, а братья Осипа и сыновья с племянниками. Но так решил председатель колхоза. А уже не одну судьбу порешил он в их местах, еще совсем недавно славившихся добротной, сытной и даже зажиточной жизнью знаменитого села купеческого Рогачево и деревень близ него, что под Дмитровом. Рядом находится и красовался прекраснейший Николо-Пешношский монастырь, на отшибе которого и находилась деревенька, где жила семья Беляковых. Еще совсем недавно жил здесь трудолюбивый народ, талантливый, созидатель праздников и радостей живших в достатке людей. Так высоко поднявших свой край, что не только на одни свои пожертвования в селе Рогачёво огромный и величественный храм Николая Чудотворца построили и расписали, но даже успели построить здание вокзала, поскольку до революции, учитывая, что Рогачево по размерам и размаху социально-хозяйственной деятельности стал значительным, процветающим купеческим городом, планировалось в царской России основать и тут железнодорожную станцию. Но революция сломала все планы бурно развивающейся России. Вскоре сдали большевики все военные победы русской армии в Первую Империалистическую, разгорелась в стране Гражданская война, пошло разорение крестьянского хозяйства и одновременно и нещадные поборы последних хлебных запасов крестьянства в ожидании города. И потянулись из разоренных революцией и Гражданской войной большевистские отряды продразверстки. Не только отнимавшие последний хлеб у крестьян, обрекая их семьи на голод, но и убивая пытавшихся защитить свою возможность выжить. А «заодно» налетчики-продразвестчики убивали и духовенство, и простых людей, работавших в церквях и пытавшихся защитить в деревнях и селах, разоряя церкви, как нравственную, – так и житейскую опору народа. Начались репрессии против православного народа. Против тех, кто своим трудом после отмены крепостного права поднялись и выкупали земельные участки для своего хозяйства, создавая основу нового мощного фермерского хозяйства. Те, кого презрительно называли «кулаками» те, кому не по силам или просто не хотелось работать до седьмого пота, не щадя своих сил, чтобы заработать деньги на покупку земли, на создание крепкого крестьянского хозяйства. Накатили кровавой волной массовые репрессии в отношении зажиточных семейств, особенно против семей купцов, мельников, да и всех, кто до революции успел подняться, своим трудом выкупиться из крепостной зависимости и стать предпринимателями на плечах которых поднялась матушка-Россия, став к 1913 году мощнейшей европейской державой. Те, кто начал достойно жить после реформы 1861 года – отмены Крепостного права – то есть – поднялись, как говорится – с нуля, своим трудом, как говорится «своим умом и талантом» а через пару поколений уже стали достойными и состоятельными гражданами, со своим делом и капиталом. Но все бедствия революции разорили эти места. Это разорение жизни этого края: пышно-праздничного, радостного до революции, добивали беспредел продразверсток, раскулачивания и выселение людей, поднявшихся своим умом и талантом из собственных домов в ссылку, зачастую на гибель, потому что в родные места никто не вернулся. А многие годы спустя чудом уцелевшие в ссылках, где людей просто выбрасывали в Сибири на пустые заснеженные поляны на лесоповал и бросали без крова на верную смерть, выжившие смогли свидетельствовать об ужасах бесчеловечности, на которые обрекали семьи с малыми детьми, высланные на погибель – на уничтожение, как класс. Так узналось о том, в каких муках погибали соседи, да и то шепотком, возмутиться вслух было смертельно опасно в новой, укореняющейся жизни во власти колхозов и их председателей колхозов.