Кусатель ворон - стр. 23
– Я вижу, камрад Геннадий неплохо поработал над своим пепелацем, – сказал наглец. – Тюнинг, кастомайзинг, фрезеровка. О, ручки с подогревом! И вообще… Молодцы.
А он изменился, подумал я. И очень. Голос вот как был, так и остался. Хотя, пожалуй, стал повзрослее. И поувереннее. И вообще. Изменился. Солидняк, мне бы так. А времени всего ничего прошло, года два. Или больше уже?
– Двигатель увеличенного объема, дисковые тормоза, тюнинговый бак…
– Ты стал разбираться в технике? – спросил я.
– Приходится, знаешь ли. Положение обязывает, нельзя отставать, ну и все такое. Так где наш Геннадий?
– В Ярославле, в Суворовском училище.
– Вроде же тебя отец хотел в Суворовское… – вспомнил Жмуркин.
– А отправился Генка.
Какая-то мелодрамь, подумал я. Друзья встречаются через двадцать лет, один так и остался сантехником, сидит в трубе, а другой заведует политехническим институтом. Плывут на плоту, песни поют, робинзонят. Тот, кто в трубе, пытается показать, что жизнь удалась. Интересно, кто из нас в трубе?
Неловко. Говорить не о чем, а лет прошло всего немного…
Жмуркин, покоритель подпространства, исследователь жизни, Одиссей экзистенции, человек, устремленный в будущее. Кажется, он хотел стать режиссером. Интересно, стал? Прическу другую сделал, ботинки чистит, в галстуке, что самое странное.
Жмуркин помял галстук.
– Генка да, в Суворовском… То есть оно не совсем Суворовское, там какой-то кадетский корпус с химическим уклоном. Короче, сплошная армия, а потом можно в какую-то бронетанковую академию…
– Однако… Веление души?
– Отец законопатил.
– Это по-нашему, по-древнегречески.
– Ну да, по-древнегречески.
Я улыбнулся. Жмуркин продолжал изъясняться вычурно. Как раньше. Все как раньше…
Жмуркин улыбнулся в ответ, протянул руку, я пожал. Рукопожатие у Жмуркина выросло, как и он сам, стало мощным.
Очки исчезли. Линзы. Или операцию сделал. И прыщи тоже. Наверное, тоже операцию, сейчас их как-то вакуумом высасывают, вряд ли прыщи могли пройти так бесследно. Хотя духовное возрождение и все такое прочее, сначала избавь от прыщей душу, затем они сойдут и с лица, так говорил Заратустра.
– Значит, Геннадий двинулся по военной стезе… Да… А тебя как в журналистику занесло? – спросил Жмуркин. – Ты ж вроде не подавал…
– Жизнь заставила, – ответил я.
– А конкретнее? Мне просто интересно – вот живут люди, живут – а потом вдруг раз… И журналисты.
– Одного моего далекого предка покусали собаки, – ответил я. – Это если вкратце.
– А, теперь понятно. Все, вопросов больше не имею, так оно обычно и случается. Знаешь, а на одного моего предка упал горячий самовар. Наверное, это тоже как-то влияет.