Курсант. Назад в СССР 8 - стр. 37

Дверь хибары оказалась на замке. Навесной, с массивной ржавой дужкой, он висел на хлипких рыжих петлях-проушинах.

– Какой смысл ставить такой здоровый замок на неухоженную фанерную дверь? – хмыкнул я. – Ее пни, она и развалится.

– Не надо пинать мою дверь, – раздался сзади чей-то голос. – Вы, извиняюсь, кто такие будете?

Со стороны куцего огородика к нам подошел неожиданно интеллигентного вида дядя. Его внешность совсем не походила на облик матерого преступника. Несуразные очочки, лицо с не по-мужски тонкими чертами. На теменной лысине одуванчиковый пушок. Одет в потертый и мятый, но относительно чистый костюм, который уже давно превратился из выходного в домашнюю одежду. Рост чуть ниже среднего, телосложением далеко не богатырь, но в руках с легкостью держал массивную кувалду. Вспомнив, как оказалась обманчива внешность, когда я повстречал Зеленоярского Потрошителя, тщедушного студента, я не стал испытывать судьбу. Грозно зыркнул на него.

– Брось молоточек, – приказал я, потянув руку к кобуре, – Милиция.

– Да, конечно, – суетливо закивал тот и аккуратно поставил на землю кувалду. – Вы не подумайте, это не для встречи гостей. Я тут по хозяйству немного занимался. Чем обязан?

– Сапожников Евгений Савельевич?

– Он самый.

– Пройдемте в дом, разговор есть.

Что-то его вежливость меня раздражала. Держись, Курсант, не распускайся.

– Если вы по поводу собаки Пантелеевых пришли – то я ее не травил. Она, конечно, весь околоток достала. Детишек покусала недавно. Как сорвется с цепи, так беда. Но я ни при чем, хотя Пантелеевы меня винят.

– Почему?

– Так я им часто высказывал претензии, что собака их по ночам гавкает и спать мешает. Вот они подумали на меня – и вас, наверное, вызвали.

– Собакой участковый занимается, – со знающим видом кивнул я.

– Вы не похожи на участковых, – из-за стекол очков на нас смотрели непонятного мутно-серого цвета пытливые глаза.

– Вы правы. Пройдемте уже в дом.

– Да там не прибрано, даже как-то неудобно, – замахал руками хозяин. – Может, здесь побеседуем?

Фразочки его меня напрягали. Видно, что паря не пролетарско-крестьянского пошиба, а выделки совсем иной. И на ранее судимого не похож. Ерунда какая-то.

– Ничего, мы привычны, – настоял я, впившись в него испытывающим взглядом.

– Если так, тогда прошу за мной, – Сапожников сдался и отпер замок.

Зачем запирать дверь, если ты тут же, у себя на подворье ковыряешься? Странно как-то.

Мы вошли в единственную комнату. Внутри хибара оказалась гораздо лучше, чем выглядела снаружи. Стены обшиты крашеным ДВП, на полу даже ковер расстелен с изображением каких-то кувшинов. На окнах белые занавески. Мои ожидания по поводу бичевника не оправдались.