Курсант. Назад в СССР 8 - стр. 29
– Черт! Сигареты в кабинете оставил.
– Ну ты растяпа, начальник, – пробубнил Юрченко и хотел тут же зайти обратно в дом.
Но я преградил ему путь:
– Пусть женщины посекретничают. Подыши воздухом.
– Э… Пропусти! – Юрченко попытался меня отодвинуть.
Я схватил его за правую кисть и вывернул рычагом наружу. Тот охнул и присел на колени:
– Пусти, начальник! Больно!
Я ослабил хватку. Детина высвободился и бросился на меня, пытаясь зарядить в глаз кулаком. Я полушагом ушел в сторону и толкнул его обеими руками. Тот с грохотом впечатался в дверь.
Развернулся и кинулся на меня снова. Я отступил, подождал, пока туша почти поравняется со мной, снова ушел в сторону, поставив подножку.
Леня кубарем скатился с крыльца, сломав еще одну доску. Кухонный боец громко матюгался и проклинал меня последними словами.
Из-за забора высунулись любопытные соседи. Отлично. Вот и свидетели есть.
– Обратите внимание, граждане, – махнул я рукой пожилой паре, что глазела на нас с изумлением. – Гражданин Юрченко, будучи в нетрезвом состоянии, напал на сотрудника милиции при исполнении.
Соседи, почувствовав, что пахнет жаренным (видно, тоже побаивались Юрченко), мигом скрылись за досками забора.
Но мне их кратковременного присутствия было вполне достаточно. Главное, чтобы Юрченко проникся ситуацией. А он, как бы громко ни пыхтел, мои слова отлично расслышал.
Я придавил коленом его к земле, завернул руки за спину и застегнул на запястьях наручники.
– За что? – вопил тот. – В собственном доме менты крутят!
– Было бы за что, вообще пристрелил бы, – процедил я. – А так посидишь сутки в обезьяннике. Для профилактики, так сказать.
– Не имеете право! – он вдруг снова стал называть меня на «вы». – Я буду жаловаться в прокуратуру!
– Могу адрес подсказать, – хмыкнул я. – И телефон.
Я выволок его на улицу и посадил в машину. Лишившись родных стен, да в оковах, Юрченко вдруг присмирел. Сопел, вздыхал и бубнил под нос что-то про беспредел милиции.
Честно сказать, он меня здорово раздражал. Сам напросился. Увезу в отдел. Там сдам участковым, те мигом нарисуют какой-нибудь левый протокольчик, например, за нахождение в пьяном виде в общественном месте.
Чую, что-то Леня недоговаривает. Надо будет с ним в «казематах» более детально поработать. Но это утром.
Минут через двадцать вышла Света. Лицо озабоченное, морщит лоб.
Мы отошли в сторонку:
– Чем обрадуешь?
– Антонина боится мужа, – ответила она.
– Это и без психологии ясно, – улыбнулся я.
– Я так и не смогла ее разговорить. Но она переживает по поводу сына. Это ее прямо гложет. И видно, что винит в чем-то мужа…