Курсант. Назад в СССР 8 - стр. 31

– Постой, Алексей, – я многозначительно кивнул на задержанного.

– А… Кхм. Это, выходит, он и есть?

Вместо ответа я махнул рукой, дескать, скройся, не до тебя. Катков изобразил виноватый вид и закрыл за собой дверь.

Через пару минут, соблюдая ритм всей нашей пьесы, появилась другая массовка в виде помощника дежурного и какого-то сержанта:

– Андрей Григорьевич, – доложил помдеж. – Камер одиночных нет, придется Юрченко в общую сажать.

– Сажайте, – пожал я плечами, не отрывая взгляда от бумаг.

– Ну как же?.. – помдеж перешел на шёпот, как будто сидевший тут же страдалец мог его не услышать. – А если задушится? Вернее, помогут ему. Не любят у нас таких. Даже бывалые сидельцы не любят.

– Что же теперь? – хлопнул я кулаком по столу. – Возле каждой мрази по милиционеру круглосуточно выставлять будем? Уводите! – кивнул я на ошалевшего Юрченко.

– Как – уводите? – пролепетал тот. – А показания мои снимать не будете? Меня-то выслушать, значит?

– А зачем нам твои показания, Леня? – сверлил я его взглядом. – Нам показаний твоей супруги хватает.

– Да врет она все! – вдруг взвизгнул здоровяк. – Врет, сука! И выродок ее такой же лживый и извортливый был. Нагуляла, паскуда, а я ростил.

– Поэтому ты убил Вадима? – спокойно и даже с некоторым безразличием в голосе проговорил я.

– Да не хотел я его убивать! Паршивец с ножом на меня кинулся. Ну я и толкнул его, спьяну дело было. Он затылком об угол табурета приложился, с лету-то. Не хотел я. Так случайно вышло… Нечего ему было лезть!

Юрченко явно был готов сейчас на всё – испугался за свою шкуру. Спектакль нельзя было прерывать, а не то я бы плюнул паскуде в лицо.

Я спокойно проговорил:

– Хочется тебе верить, Леня. За непредумышленное убийство не расстреливают. Вижу, человек ты не совсем пропащий. Рассказывай, куда труп спрятал. Мы-то уже знаем. Но ты сам давай. Облегчи душу.

– Да в погребе он!

– Как – в погребе? – опешил я. – Заморожен, что ли?

– Почему заморожен? Закопал я его. Будто похоронил. А всем сказал, что потерялся…

Леня обхватил руками голову и зарыдал. Плечи его дергались, и из груди доносилось бульканье. Я подождал несколько секунд. Неужели проснулась совесть?

– Антонина, сука… Сдала. Убью гадину, – простонал он.

Я тихо хмыкнул. Куда уж там.

– Никто тебя не сдавал, Леня, – похлопал я его по плечу. – Молодец, что сам признался. Но за Вадика ответить придется.

– Отлично сработали, Андрей Григорьевич и Светлана Валерьевна, – Горохов довольно пыхтел сигаретой на утренней планерке. – Раскрыли старое убийство подростка. Подозреваемый уже дал признательные показания. На следственном эксперименте поведал, как все произошло. Указал на место захоронения своего сына. Заброшенный погреб в его же дворе. Останки направили на экспертизу. Но, как вы уже догадались, товарищи, это совсем не наш Холодильщик. Почерк и мотив не те. Так что дело я оставил расследовать местным. А нам надо думать о своем и разработать план дальнейших следственно-оперативных мероприятий.