Курсант. Назад в СССР 3 - стр. 8
Был в этом смысл. Некий приемчик психологический. Например, преступник поначалу наврал с три короба и думал, что отбрехался. Все вокруг него улеглось, считал, что спрыгнул, а тут второй раз органы заявляются и вопросики те же самые, неудобные задавать начинают. Если есть в чем каяться, первое, что человек подумает, что вычислили его все-таки, потому и пришли снова. А дальше два варианта: либо юлить будет, либо сознается.
Второй предпочтительнее, но и первый выдаст его. При таком раскладе разницу в поведении уловить можно. А там уже и дожимать. В мое время еще полиграф применить можно было. Детектор лжи он же. Вранье отменно приборчик показывал, считывая ритмы сердечные, давление и даже потоотделение.
Насколько я знал, первые чернильно-пишущие полиграфы в СССР уже изобретены сейчас, но распространение они не получат еще долго, и то потом их компьютерные сменят. В семидесятых они считаются мракобесием и лженаучным методом. Почему? Думаю, все дело в самих корифеях права и власть предержащих. Никто не хочет оголяться перед народом, а полиграф мог бы многое о них самих рассказать.
– Ну, рассказывай! – Федя заговорщически посмотрел на меня, как только мы вышли на улицу, подальше от лишних глаз и ушей.
– Думаю, сегодня оставим владельцев “Волг” в покое и сами попробуем прощупать Зинченко, без шума и пыли.
– Да я не про это!
– А про что? – недоумевал я.
– Сам знаешь, – надувшись, пробубнил Погодин. – А еще друг называется… Я же сам хотел ее проводить.
– Прости, друг, но Сонька не для тебя…
– Почему?! – встрепенулся Погодин, раздувая щеки. – Потому что я рожей не вышел или статью? Как ты?
– Нет, Федя, потому что ты хороший… А Сонька – повариха…
– У нас в стране – все работы хороши, – декларативно выдал Федя известный шаблон. – И хотел тебе напомнить, что ты тоже отнюдь не директор или парторг какой-нибудь, а всего лишь простой слесарь.
– Да я не про род деятельности, Сонька – она по жизни повариха. Все на вкус пробует, пенку снимает, а не понравится – выкинет. Сдерет с тебя шкурку, как с картофелинки, и в кипяток зашвырнет.
– В каком смысле – в кипяток?
– В переносном, Федя. У нее из таких, как мы целый бульон заготовлен на все случаи жизни…
– Ты думаешь, она блудница? Так это правда, что про нее говорят? Расскажи, что у вас было! Она что? Поцеловать себя на прощание позволила?
– Хуже, Федя. Держись. Только между нами. Сама первая поцеловала…
– Вот стерва!
– Почему стерва? Тебе она ничего не обещала, такой у нее характер, мужчин целовать любит. Не для тебя она…
– Это почему? – снова насупился он.