Курортный Vампир - стр. 31
— Ладно, показывай, что там у тебя? — разжала пальцы, освобождая тщедушную шею зверька от захвата. Он тут же встрепенулся и взлетел, нарезая вокруг меня круги, а после плюхнулся на плечо и засеменил лапками, опускаясь на подставленный локоть. При этом мышь так заискивающе вертел мордой и попискивал, что вызывал невольную улыбку.
— Туда идти? — уточнила, ткнув пальцем в ту же сторону, куда зверек указал крылом. — Ладно. Но, если там ловушка!.. Поймаю и шею сверну, понял?
Мышь сжался весь, затрясся, будто бы знал, что я слов на ветер не бросаю. Ушли мы в глубину парка, почти к самому выходу с территории, которую окружал забор. Затем мне еще на дерево пришлось карабкаться. Потому что крылатый твареныш так захотел!
— Ну, если там ничего нет! Если из-за тебя вампир поймет, что я могу не подчиняться приказам, — бубнила, пока карабкалась по толстым ветвям лиственного дерева. — Шкуру живьем спущу. Чучелко набью. На медленном огне поджарю. На котлеты нашинкую. Или же… расцелую! — увидев конечную цель, я ускорилась. — Да это же! Как он сюда попал? Откуда? Разве такое возможно? — На верхней ветке дерева висел мой родовой амулет.
Тонкая и прочная зачарованная цепь из гномьего железа обмоталась вокруг ствола. Зверьку с его слабыми лапками не удалось ее распутать и снять. Цепь еще и намертво вросла в древесину, так что пришлось попотеть, чтобы выломать толстый сук и вызволить амулет из плена. Он чуточку жегся, не признавая хозяйку. Но я знала способ, как заставить кулон «вспомнить и подчиниться». Кровь Майи, в которой уже запечатлелась часть моего сознания, подкрепленная клятвой на родном языке, открыла доступ к магической вещи из другого мира.
8. Глава 8
В жизни так ничему не радовалась, как обретению родового амулета. Он напомнил о разрушенном доме, который пришлось покинуть. И об отце, для которого потеря наследницы и родового гнезда обернется катастрофой. Как он там? Жив ли? Готовит ли армию для ответного удара?
Цепочка привычной тяжестью легла на шею, а сам кулон я зажала в ладони и в порыве чувств прислонила к губам.
Мое сокровище! Никому не отдам.
— «Хозяйка! Хозяйка! — ворвался в мысли писклявый голосок. — Я же говорить! Я же заслужить похвалу? Я же угодить? Эллиот хороший! Эллиот приносить пользу!»
Ошеломленная визгливыми воплями, я закрутила головой, пытаясь понять, откуда идет звук. Кулон предусмотрительно спрятала за пазуху, чтобы никто посторонний не увидел. Однако голос пропал, ночь по-прежнему разбавляло лишь пение цикад и шелест листвы. Кроме беснующегося в траве мыша, живых существ поблизости не наблюдалось.