Куплю твою любовь - стр. 23

Я отталкиваю Глеба ладонями, но он не сдвигается с места.

— Мне нужны гарантии.

— Я твоя гарантия. Этого достаточно?

— Только не сейчас, когда я не одна, а я — это трое! — напоминаю Глебу о том, что беременна двойней.

Он молча кивает и отправляется в ванную.

Мое сердце колет обидой.

Почему он опять ничего не сказал насчет беременности и детей.

Может быть, я зря на что-то надеюсь?

Вдруг он меня принимает цельной, а дети — это лишнее, и как только беременность достигнет таких размеров, что сексом нельзя будет заниматься, все прекратится?!

От таких мыслей становится тошно и холодно, влажные простыни мгновенно липнут к телу.

— Ты идешь или нет? — зовет издалека.

— Зачем?

— Спинку потереть, мля.

— Иду.

Ох, черт, а встать не так-то легко. Голова закружилась! Мгновенно сажусь обратно. Жду, пока комната перестанет раскачиваться, и только потом встаю.

— Долго же ты…

— У меня голова немного закружилась.

Глеб оборачивается резко и быстро покидает крохотную ванну, подойдя ко мне, роняя капли воды на кафель, треснувший по всем направлениям.

— Кружится голова? Болит? Тошнота? Ты головой не ударялась? Ничего не пила? Таблетки, например.

— Нет, ничего не пила. Кроме витаминов.

— Каких? — пытает Глеб.

— Они были в сумочке, ты ее выкинул.

— Да, потому что в подкладке могли быть отслеживающие устройства. Пойдем обратно.

— Но как же помыться? — капризничаю. — Я вся потная и…

Сам Глеб уже смыл с себя лишнее, быстро заменил повязку, но на мне все еще липковатые разводы пота с его кровью.

— Пойдем, я сам тебе спинку потру

Легко подхватывает меня и переставляет, как фарфоровую статуэтку, осторожно ставит под едва теплую воду.

— Б-р-р-р-р… Прохладная.

— Совсем не закаленная, что ли? Для меня это кипяток. К стене повернись.

В его приказной заботе мне чудится что-то непристойное.

Я поворачиваюсь спиной, пытаясь игнорировать огонек возбуждения внутри, но получается слабо.

Глеб опускает ладони с гелем, разносит пену по моему телу, обводит пальцами изгибы. Откровенно касается всюду, но не ласкает, просто трогает пальцами и ладонями, чтобы вымыть меня.

Кратковременная слабость уступает место сильному желанию.

Невыносимо чувствовать, когда он касается меня между ног, только чтобы вымыть, и не притрагивается к главному, не дает желаемое.

В очередной раз намыленные пальцы Глеба скользят между ягодиц, обводят по кругу тугое колечко.

Стону вслух, не сдержавшись.

— Прекрати!

— Сама прекрати. От твоих стонов у меня снова стоит.

— Я всего один разочек.

— Врешь, пока я тебя вымыл, ты вся исстоналась. Изнутри. Я это чувствую.

— Тогда ты должен понимать, что нельзя останавливаться на таком моменте.