Купчиха. Том 2 - стр. 28

Максим не остановил её.

– Какая же я дура, – бормотала себе под нос Мария. – Придумала, что он меня любит.

Плакала всю ночь. Как назло, сильно хотелось есть. И перед глазами то и дело появлялись вкусные пирожки мамы Максима.

На следующий день Максим привёз материалы для ковров.

Мария пошла помочь с разгрузкой. Он вырвал из её рук мешок и пробурчал:

– Сам справлюсь.

Калмычке выделили отдельную комнату. Там же ей поставили кровать. Как она радовалась тому, что можно вдоволь наплакаться. Вечером готовность ковров приезжал проверять начальник.

Он подгонял Марию и говорил каждый день:

– Только попробуй время тянуть. Мне эти ковры позарез нужны.

Мария время не тянула. Совсем перестала выходить на улицу. О Максиме старалась не думать совсем. Когда было уже невмоготу, говорила сама с собой:

– Ну что мне с ним светит? Нет у нас будущего. Он свободный, я преступница.

Но разговор сам с собой облегчения не приносил. А выходить и выглядывать Максима гордость уже не позволяла.

Бывало, материалы привозили с задержкой. Но начальник всё равно подгонял Марию. За два осенних месяца она изготовила только половину первого ковра. Когда выходила на улицу, ей уже даже вслед шептали, что стала она подстилкой.

– Выделили ей отдельную комнату, ты посмотри на неё! Рожей не вышла, глаз не видно, тьфу… Ведьма.

Мария не обращала внимания. Выплакаться могла в своей мастерской, которая служила и спальней.

Как-то поздним вечером в конце ноября в дверь постучались.

Мария подумала, что приехали проверять работу. Проверку прождала весь вечер. Подумала, что из-за погоды задерживается её заказчик.

Открыла дверь. На пороге стоял Максим. Держал в руке одуванчик. Протянул его Марии и произнёс:

– Смотри, какое чудо у нас выросло! Отчим семена летом с юга привёз, мать посадила дома.

Мария одуванчики не видела очень давно. Улыбнулась, осторожно провела по ярко-жёлтым лепесткам.

– Я один незаметно сорвал и вот тебе решил показать, нравится?

Мария кивнула.

– Ма-а-а-а-ш, – прошептала Максим. – Выходи за меня замуж!

– Смеёшься, – Мария спрятала улыбку. – Издеваешься. Знаешь, что невозможно.

– А мы по-своему поженимся. Вот так на словах. Ты будешь моей, а я твоим. Вот так поживём, а дальше видно будет. Я тут поузнавал немного. Амнистию если дадут, ты выйти сможешь. Ведёшь себя хорошо, работаешь на совесть.

Мария покачала головой.

– Это всё мечты, Максим. И замужество на словах не по-людски.

– А сейчас по-людски? – завёлся Максим. – Ты тут по-людски?

Он перешёл на крик.

– Не кричи, – спокойно попросила Мария. – Зачем внимание на себя привлекать?