Купальный вечер - стр. 6
Вот те самые организаторы новых светлых событий пообещали людям у богатых всё награбленное отнять и бедным отдать. Но, почему-то, ничего такого не произошло – или не получилось у них что-то, или просто они… пошутили. Отнять-то отняли, а вот куда дели то, что добыли, неясно. Видать, и сами запамятовали.
В то время ответственные товарищи и господа любили пошутить, и сейчас то же самое делают. Но шутят теперь гораздо чаще и ощутимей. Один разок пошутят, и глядишь, новые миллиардеры появляются и миллионеры, а с ними и сотни тысяч бездомных, нищих или просто… бедных. Волшебство какое-то, но, почему-то, в одну… сторону.
Как раз о будущем страны нашей разговор у Пантелея с большевиком и случился. Беседовали они зимой, в 1912 году.
Тогда Пантелею Ивановичу уже исполнилось семьдесят годков. Но старик он крепкий был, ещё работал, правда, как умел. Иные то и молодые так трудиться способностей не имели, да и желания особо стараться не показывали. Многие ждали самых добрых перемен. Примерно, как сейчас. Ждут и верят в сказки. Может быть, где-то оно и правильно.
Надо бы заметить, что Пантелей Иванович добрым человеком был до конца жизни своей. Ко всем приветливо относился. Что касается внуков, то их он баловал. Понимал, что они и есть продолжение его рода.
А женой-то его не Дуняша стала, она ведь ещё в молодые годы в Амуре утонула. Всякое в жизни бывает. Что уж тут скажешь. А судьбу он свою связал с молодой нанайкой Нюрой из стойбища Пиван. Сейчас этот посёлок «Пивань» называется. Буква «мягкий знак» к слову добавилась.
Вот и всё. Люди от такой грамматики лучше жить не сподобились. А с каждым годом и уже веком, получается им всё тревожнее и тревожнее. Правда, не всем, иные так расцвели, что георгины или даже ландыши. Но таковых, прямо скажу, не густо…
Счастливы были, детей воспитывали и на ноги поднимали, да и обжились основательно…
Послушал, значит, рассказ старика Пантелея про будущее людей и всей страны молодой подпольный большевик Пахомов и прослезился.
– Об этом, по всем путям и программам политическим, счастливом времени все мы мечтаем,– заверил он, – и такое… под руководством нашей партии, явное дело, произойдёт. Но то, что ты, старый кулак и эксплуататор, Пантелей Иванович, из ума выжил – есть неоспоримый исторический факт. Ведь такой ерунды нагородил. А ведь всё одно – приятно слышать.
Ухмыльнулся Пантелей Иванович в свою седую бороду и ничегошеньки не возразил. Он-то знал и ведал гораздо более и о себе, и о людях, и о России, чем даже сам вождь мирового пролетариата.
В раздумье он часто перед уходом из нашего мира в иной находился, но не никак не в унынье. Скорей даже, в просветлении. Ведь ведал, верил и знал, что никакой такой смерти в природе и мироздании великом нет и быть не может.