Культурные индустрии - стр. 78

Очевидно, что технологии вызывают разнообразные последствия. Появление телефона изменило наше общение друг с другом. Появление домашних видеомагнитофонов с функцией записи изменило восприятие телевидения. Это относительно непротиворечивые утверждения, которые ничего не редуцируют. Редукция возникнет, если мы, например, на вопрос: «Что вызвало трансформацию нашего восприятия телевидения за последние 30 лет?» дадим слишком общий ответ, например: «Новые технологии, такие как видео, кабель и спутник». Этот ответ влечет за собой целый ряд новых вопросов. Почему эти технологии появились именно так, как они появились? Почему они приняли именно эту конкретную форму? В объяснениях, страдающих технологическим редукционизмом, связь технологии с экономическими, политическими и культурными силами маскируется или даже полностью теряется.

Столь же часто можно услышать обвинения в экономическом детерминизме. Опять-таки, по нашему мнению, термин «редукционизм» здесь подходит лучше. Такие обвинения чаще всего выдвигаются против политэкономических объяснений, якобы из-за того, что в них социальные и культурные события редуцируются к движущим экономическим силам, таким как потребность компаний получать прибыли или интересы социального класса, контролирующего средства производства. Действительно, некоторые исследователи культуры и многие ученые, принадлежащие к традиции либерально-плюралистического исследования коммуникаций (например: [Neuman, 1991, р. 16]) утверждают, что марксизм страдает отчасти врожденным редукционизмом. Однако экономическим редукционизмом страдает не только марксизм – ортодоксальная, мейнстримная экономика также часто претендует на то, что ее экономические модели обладают объяснительной силой. Как и в случае технологического редукционизма, вопрос не в том, оказывают ли экономические силы каузальное действие. Так, например, очевидно, что поведение компаний, занятых погоней за прибылью, имеет важные социальные последствия. Вопрос в том, не означает ли чрезмерный акцент на экономических причинах, что аналитик не смог адекватным образом учесть отношения экономических факторов с другими процессами.

Ньюман [Ibid., р. 17] привлек внимание к гораздо более редкому обвинению в «культурном детерминизме», которое он определяет как взгляд, согласно которому каузальное превосходство имеют системы ценностей и убеждений[44]. Хотя это выражение можно услышать гораздо реже, чем первые два, вера в каузальное превосходство культуры широко распространена. Вариант такого культурного детерминизма лежит в основе часто высказываемого, хотя и ошибочного, мнения, что «медиа дают людям то, что хотят эти люди», т. е. что форма медиа определяется сформированными культурой желаниями и ожиданиями аудитории. Мало нашлось смельчаков, которые выступили с оправданием этого взгляда в печати (исключение составляет [Whale, 1977]). Однако такое мнение с пугающей регулярностью можно услышать в организациях из сферы культурных индустрий и среди публицистов и политиков. Главная проблема этого взгляда в том, что он игнорирует роль самих медиа в формировании желаний и ожиданий аудитории.