Кукушкины дети - стр. 33
– Надо же! Оказывается, ты тоже умеешь не отставать от коллектива. Когда захочешь, разумеется.
Илья не ответил. Он завязал последний узелок и взял маркер. А потом быстро нарисовал кукле глаза, нос и огромную – от уха до уха – улыбку. На нитках получилось плохо, лицо перекосилось, и Белка вздрогнула – страшилище!
– Вот, Людка! Это тебе! – Илья рассмеялся и кинул поделку Лизоблюдке.
Кукла ударила её по лбу и упала на стол.
Наступила тишина. Слышен был лишь треск люминесцентной лампы под потолком и гневный возглас учительницы:
– Ремизов! Что ты себе позволяешь! – показался вскриком раненой птицы.
Люда спокойно подняла куклу через первый попавшийся лоскуток, осмотрела и… швырнула обратно:
– Тебе того же, и по тому же месту!
Белка ахнула. Она поняла, что именно сейчас сделала Людка. И сделала так спокойно, как будто ей каждый день приходилось отправлять в обратку проклятия и сглазы.
А, может, так и было? Ей же постоянно желали чего-нибудь… нехорошего.
– Соломатина! Ты тоже с родителями, – Ирина Стефановна едва сдерживалась, чтобы не перейти на крик, – Без них можете оба на уроки не приходить, не пущу!
– Он первый начал, – глаза Людки тут же покраснели. Даже губы задрожали в попытках сдержать слезы. Но взгляд при этом оставался совершенно спокойным.
– Все равно! Ты же девочка! Почти отличница! Должна уметь себя сдерживать. – Значит, меня теперь можно гнобить, а я и ответить не смей? – всхлипнула Лизоблюдка.
– Да что же за день сегодня такой? – пробормотала Ирина Стефановна. – Хорошо, я тебя услышала.
Губы Людки снова дрогнули. Как будто от обиды, но Белка, которая теперь внимательно наблюдала, видела, что Лизоблюдка с трудом сдерживает торжествующую улыбку. Вот так. Не любимая одноклассниками, она, оказывается, мастерски манипулировала взрослыми. Вон, Ирина Стефановна даже не заметила, как стала плясать под её дудку.
– Ремизов, а твое наказание остается в силе. Завтра придешь с родителями!
– А че я такого сделал-то? – возмутился осознавший всю глубину проблемы Илья. – Ну, кинул куклу. Так она же легкая, даже синяка не останется!
– Ремизов! – голос учительницы стал ледяным.
Илья фыркнул и, пробормотав что-то о несправедливости и любимчиках, вылетел из помещения. Но то ли споткнулся, то ли поскользнулся и упал. Попытался вскочить, одновременно оглядываясь на захихикавших одноклассников, но вскрикнул и снова оказался на полу.
И всем было хорошо видно, как распухает покрасневшая лодыжка.
Поднялась суета. Кто-то кричал, что надо позвонить в «Скорую», кто-то доставал смартфон – то ли для того, чтобы вызвать врачей, то ли для съемок – как пропустить такое происшествие? Потом учительница спохватилась: