Куко́льня - стр. 7

Но нет её. Есть только я и мир за стеклом.

А что я?

Имя моё – улей, пчелиная возня, гудение, жжение после укуса и ледяная вода на ранку. И соляной компресс. Так всё горит внутри. Яд и холод.

Имя моё – лёгкость летняя с пенкой на мамином варенье, с резкой осокой на берегу реки, с багровыми пятнами на пальцах от перезревшей вишни, с птицами – фьюль, фьюль, с дребезжанием велосипеда из комиссионки – июль.

Имя моё – ветреность, побег, вороватый ветер в форточку, шевелящий тюлевую занавеску на кухне, глоток свежести, отрез свободы.

Имя моё – волчок, крутящий момент, и пять ошибок в задаче по физике, не усидеть на месте – бежать, бежать.

Имя моё – шальное, ранящее в ногу и в сердце, боль и скорость, то, чем дразнили, а оно несмешное.

Правда, я его хорошо знаю!

Он мне даже книжку подарил дорогую.

Не в том смысле, ты чё! Он же совсем того…

Просто мой препод.

Помогал готовиться к экзамену по английскому. У меня была проблема с пересдачей, личного плана. И однокурсница к нему посоветовала пойти.

Я же из Нижнего как раз. Это в прошлом институте было. Я там вначале нормально училась, а потом запустила всё. Несчастная любовь, все дела. Хвосты накопились, но с английским самая жопа. Там преподша, бабка-кабачок, меня просто ненавидела. Но всё к лучшему. Всегда хотела уехать.

Меня вызвали в деканат. Орали. Я, на самом деле, терпеть не могла этот пед. Сидят там, в потолок плюют. А расшипятся… Того и гляди змеи из ушей полезут.

Особенно главная их тётка, Светлана Матвеевна!.. Шипела: куда твои родители смотрят, такие, как ты, занимают бюджетные места, таскаются по мужикам все пять лет, а потом в школы идут работать, и в кого их ученики, спрашивается, вырастают?

Но я себя в обиду не дам, ты знаешь. Я ей сообщила, что у меня хотя бы есть по кому таскаться, в отличие от некоторых, которые тут штаны просиживают и жиром обрастают, а потом от недотраха орут на всех подряд.

И вышла. И дверью хлопнула.

Не могла я себя заставить тогда учиться. Очень мне было плохо. Это называется «отсутствие мотивации», так? И после работы сил никаких не оставалось. Моталась вечно по гостям – попойки всякие; не высыпалась. Ну бесилась, короче.

Естественно, после этого они выкатили вопрос об отчислении.

К ректору я не могла пойти.

Ну просто не могла.

Ага, разбираться бы он стал! Он меня больше всех остальных ненавидел.

Потому что, потому

промычал телёнок «му».

Да он и есть несчастная любовь, ясно? Это всё из-за него и получилось. Какой же мудак! Зачем я с ним связалась?! Вот реально – любовь зла.

А я тогда очень боялась, что меня выпрут. Почему-то была уверена, что это мой потолок: спасибо, что вообще поступила. Мне все вокруг это в голову вбивали, я и поверила. А вон нормально, оказалось, котелок варит. Ни педом единым.