Куда светит Солнце. Поэмы и пьесы - стр. 18
Речи моралистов могут быть полны ненависти. Выставляя свое мировоззрение на показ, они как правило становятся абсолютно голыми перед толпой. О какой красоте и о каком добре может идти речь, когда у говорящего рта дергается и кривится лицо в ненависти и презрении, в обиде на тех, кто не хочет и не желает жить по канонам придуманной им морали, или собранной по кускам на мусорке философии, от таких отмерших кусков разит падалью, они противны и тошнотворны, но удобны для различных уродцев.
И вот толпа уродцев объединяется в настоящий несмешной цирк, ужасающий.
Мораль – вещь опасная и имеет свойство портиться при неправильном ее хранении. Сквозь годы пробиваясь через развивающуюся психологию, наружу выползает облезлый плод мечтаний о прошлом, когда трава была зеленее и небо светлее. Ностальгические настроение по силе тогдашней морали есть ничто иное как закат. Да, да. Именно закат жизни. Когда уже невозможно смотреть в будущее, когда оно для моралиста скучное, не подчиняется его примитивной логике и не хочет быть таким, каким его хочет видеть сам моралист, мир под себя, тогда взор бунтовщика обращается в прошлые века, ища традиции и мораль в каждом престарелом кусте и мракобесных идеях. Дикость и жестокость нравов, когда люди толком не умели читать и лишь небольшая элитная часть обладала этими умениями и великими ресурсами особо привлекают моралиста современного, мнящего, что он то именно и подпадает под те критерии новой элиты. Так и проникает в общество червь ненависти и невежества, которые идут рука об руку, то и дело вытаскивая друг друга из болота и цепляясь за редкие кочки, которые не дают им окончательно увязнуть. И все бы ничего, но вместе с ненавистью приходит и желание уничтожить все то, что отличается от вновь собранной из гнили и пепла концепции. Тогда самое страшное, что может произойти – воскрешение империи ненависти и деспотии. Свобода других для ненавистника как яд.
V
Тень и Зигфрид появляются над могильной плитой умерщвленного брата Зигфрида.
Тень отодвигает камень, и отрывает могилу, достает череп младенца.
Тень:
– Ну что, Зигфрид, узнал ты брата своего?
В пыли могильной похожи стали вы…
Зигфрид:
– О бедный брат, не избежал безжалостной судьбы,
Дарованной убийцей, от собственного брата!
Твоя поддержка, сила, была бы мне сейчас отрада,
Но нет, загублена душа, тебя уж не вернуть,
Тобой не начат – мной окончен долгий путь.
Тень отдает череп Зигфриду и отходит в сторону. Зигфрид рыдает.
Тень:
– О люди!
Живёте вы среди богов бессмертных,
А всё трясётесь за свой бренный