Куафёр из Военного форштата. Одесса-1828 - стр. 9

К тому же Натан хорошо знал (да и все знали), что кроме общего «столования» у Воронцовых есть «тесный стол», для своих – самых близких, в том числе и с участием Елизаветы Воронцовой, супруги графа. И вот эта деталь, сама по себе совершенно нормальная, естественная, делала поход к генерал-губернаторскому «общему столу», а не «тесному», еще менее комфортным. Мало того, что идешь, причем на птичьих правах, туда, где много званых, так еще, находясь там, понимаешь, что где-то рядом, через несколько дверей и стен, есть не предназначенное для тебя место, где мало избранных. От этого и всё твое присутствие оказывается вдвойне сомнительным.

Важно также отметить, что на подобные столования гости приходили безо всяких приглашений. Но Горлиса, ранее почти не посещавшего их, пригласили особо. Интересно знать – зачем? Стоя за бюро, Натан начал набрасывать какие-то предположения, ставил вопросительные знаки к разным их частям, соединял какие-то тезисы стрелками и вдруг… его взгляд упал на календарь, показывающий сегодняшнее число. 31 марта 1828 года – по русскому календарю, 12 апреля – по европейскому. Десять лет! Да, ровно столько прошло с того времени, как случилось самое драматическое… да что там – самое трагическое событие в его одесской жизни[9].

Натан отошел от бюро и, враз обессилевший, сел, а скорее – упал в кресло. Все детали и подробности дела о «дворянине из Рыбных лавок» обрушились на него, придавив тяжелым грузом. Как спокойна и рассудительна стала сейчас его жизнь с Финой. И насколько иначе всё было в пору его влюбленности в Финину кузину танцовщицу Росину. Да еще внезапно вспыхнувшая страсть к Марте, раздиравшая его неопытную душу на две равные части.

Как молод и зелен был он тогда, еврейский юноша, родившийся и выросший в австрийских Бродах, что на границе с Российской империей. Милые сестры, любимые родители, трансильванка Карина и пруссак Дитрих, ставшие его заботливыми учителями. А еще – друзья детства: еврейские мальчишки из хедера и рутенские ребята, чьи родители изготавливали поделки, игрушки для лавок его отца. (Где они все сейчас?) Потом – загадочный страшный пожар, который мог бы погубить всю семью, если бы не Дитрих, вытащивший детей, но погибший при попытке спасти их родителей. Сестры после этого разъехались по другим городам и общинам, две старшие – женами, две младшие – прыемышами в семьях родственников.

Натан же, как всякий мальчишка, мечтал о путешествиях, приключениях. И конечно же, не упустил своего шанса, когда пришло письмо с приглашением из Парижа от тётушки Эстер, которой Б-г не дал детей. Эстер считалась в их семье порченной, поскольку, живя в Пресбурге