Кто в тереме живёт, или Хроники мелкого рантье - стр. 57
Крылов раскрывает коробку номер шесть. В ней действительно оказываются его вещи: рубашки, ветровка из плащёвой ткани, брюки, две пары туфель, ворох старых носков и прочая мелочёвка. Мать энергичным движением стягивает с рук резиновые перчатки – щёлк-щёлк!
– Так, мужчины. Дела делами, а на чаёк прерваться надо. Жалко только, что Виктора нет. А то б все вместе посидели, по-семейному… Он ведь, Алёша, совсем от рук отбился! По ночам в ресторане играет до опупения, а днём отсыпается, как фон барон. Деньги шальные у парня завелись. Я вчера смотрю – а у него из кармана пять рублей выпали. Я ему говорю: сынок, у тебя деньги выпали… А он: да и фиг с ними! И побежал, дверью хлопнул. Ну, мать не гордая, мать денежку подымет… А Паша говорит: поздравляю, Галь. Воспитали помощничка на свою голову. Для него эти пять рублей, за которые мы раньше целый день горбатились – как начхать и растереть…
Крылов идёт на кухню. Зажигает газ, ставит чайник на плиту. Пока тот греется, подходит к окну и зачем-то отодвигает льняную занавеску, расшитую ярко-красными петухами. Отсюда хорошо виден кусок улицы с разбитыми машинами и вереница трамваев, вставших перед ними. "Жигули" уже вовсю пылают открытым пламенем, периодически вспыхивая и раскидывая в стороны огненные брызги. Толпа, собравшаяся вокруг, отшатывается при каждой вспышке – и тут же вновь смыкается, словно заворожённая. Кто-то нагибается и бросает в пламя пригоршни снега. Огненные язычки отражаются в стёклах трамваев и кажется, что они тоже пылают.
Мать приносит банку со сливовым вареньем и раскладывает его по блюдцам.
– …я говорю: это ничего, Паша! Это он до поры до времени куражится, пока его жареный петух в одно место не клюнул. А когда клюнет – бы-ыстренько осознает, как трудовая копеечка достаётся. Какими потом и кровью… Как варенье, Алёша? Вкусное? Ну, ещё бы! Если из собственного сада-огорода приехало, да ещё и с доставкой на дом… Вы ведь думаете, наверно, что у нас с папой в деревне – сплошной курорт. Что мы туда за двести кэ-мэ мотаемся, чтобы только пупки на солнце погреть. А мы там – вкалываем! Встаём с утра пораньше и впрягаемся, как лошади. Копаем, поливаем, тяпочкой тяпаем. Колорада обираем вниз головой… А в прошлом году – я тебе рассказывала? – мы ещё десять соток освоили, которые между полем и забором. Перекопали там всё, картошечкой засеяли… Ты представляешь, Алёша?! Какой это титанический труд? С моим-то давлением и папиным радикулитом? Ну, поохаем, конечно, покряхтим, пожалуемся друг другу – и опять за работу. Ради того только, чтоб зимой руку протянуть – и вот тебе картошечка, и морковочка, и кабачки с патиссончиками. А как же иначе, Алёша? Нам ведь теперь пашина пенсия – только-только дыры заткнуть…