Ксю - стр. 17
– Это что за запах?
– Где?
– В машине?
– Как всегда. Тебе же нравится. Морской запах, сам составляю, химичу.
– Да нет, нормально. Это у меня с обонянием что-то.
– Насморк?
– Наоборот.
– Это как?
– Да ладно, ерунда.
– А то могу проветрить.
– Не надо.
– Как скажешь.
Он говорил со мной, как с больной. Знает. Знает, но молчит. Деликатный.
И тут дошло: окружающее не изменилось, я изменилась. Не внутренне, там все осталось таким же, а – для этого самого окружающего. Из гостиницы вышла не я, а дочка пойманного чиновника. Почти преступника. Таков статус мой теперь – дочка преступника. И даже для милейшего и роднейшего моего Петра Петровича, для этой машины, для неба, зданий и людей я теперь – дочка преступника.
А вот фиг вам, сказала я мысленно. Не дождетесь. Это вы так считаете, а я такая же, как и была. И меняться в угоду вам не собираюсь. Войду сейчас с гордо поднятой головой, и глядите, как хотите, говорите, что хотите.
Через полчаса я шла по коридору с гордо поднятой головой.
Петр Петрович следовал за мной, соблюдая дистанцию. На него заранее был выправлен пропуск.
Вошла в аудиторию.
У двери караулил модератор, молодой человек блеклой внешности, о котором я ничего не знала, кроме имени – Степан. Он звонил мне несколько раз, пока я ехала, я не ответила. Степан не стал задерживать меня в двери, пропустил мимо себя, только поздоровался, как и со всеми. Дождался, когда я села на свободное место, с краю, не спеша пошел по проходу, встал боком возле меня, заговорил, не глядя в мою сторону, продолжая приветствовать входящих, энергичными нырками выпячивая голову на длинной шее вперед и вниз, как делают птицы в брачных танцах. Разве что крыльями не хлопал.
– Я думал, вы не придете, – промямлил он тусклым голосом.
– Я пришла.
– И будете выступать?
– Почему нет?
– Ваше право, конечно. Но меня попросили попросить вас…
– Скажите, я уперлась. И могу учинить скандал, если мне не дадут прочитать доклад. Какая я там, четвертая?
Он уставился в программу. Смотрел долго – может, надеялся, что моя фамилия чудесным образом пропадет. Наконец подтвердил:
– Да, четвертая. Значит, без вариантов? Будете читать?
– Без вариантов.
– Я передам.
Он пошел к столу, за которым сидели трое пожилых мужчин академически солидного вида и сухая женщина в темно-синем костюме, на лацкане у нее прикреплен был трехцветный значок, то ли депутатский, то ли партийный. Степан что-то говорил ей, она хмуро слушала, конспиративно не глядя на меня, чтобы не привлекать внимания и не усугублять этим проблему, но у нее, как и у всех людей ее типа и положения, было фасеточное зрение, подобное зрению мухи. Она, не поворачивая головы и не вращая глазами, умела видеть вокруг себя все. И меня одной из своих фасеток рассматривала. Мой наряд, выражение лица, положение рук, разворот плеч. Оценивала мою готовность выполнить обещание и устроить скандал.