Ксандопуло Георгий. Өнегелі өмір. В. 37 - стр. 21

Моего другого деда Ивана Георгиевича Ксандопуло со стороны отца арестовали нелюди в 1937 году в новогоднюю ночь 31 декабря (видимо для того, чтобы принести еще больше боли или просто в рвении перевыполнить план по репрессированным – я действительно нашла такой документ, где Сталина просили увеличить план по расстрелянным в 1937), и он был расстрелян немногим более месяца спустя 13 февраля 1938 года после ужасных ежедневных пыток, как мы с папой поняли из материалов его дела. Я часто думаю, какой ужас испытал мой дед, молодой, умный работящий мужчина, не понимая за что ему все это… В тот проклятый день забрали всех греков из станицы северская ставропольского района, Краснодарского края. Из нашей семьи забрали также деда моего отца и трех его сыновей, все они были замучены и расстреляны ни за что, бабушка моего отца не выдержала этого кошмара и умерла. На маму моего отца, как и на других греческих женщин, однажды, когда они пытались узнать о судьбе родственников, одели табличку жена предателя Родины и гоняли по кругу, а люди плевали в них! Бабушка ждала мужа, не имея никаких вестей о нем почти 20 лет до 1956, когда он был реабилитирован после смерти Сталина в эпоху Хрущева. И через ее жизнь, как через всю нашу семью прошелся этот страшный каток того времени. Зачем я об этом жутком периоде говорю… да потому, что это важная часть жизни моего папы, потому что хочется, чтобы это помнилось и никогда не повторилось.

В 1941, когда уже пылал Краснодар, семья на поезде была отправлена в Казахстан, где хоть и жили в бараке и голодали, но было безопасно. Очень рано у папы появилась любовь к химии, а точнее к процессам горения, которая выливалась в мальчишеских озорных проделках – довольно смелых опытах. Мой папа, как тогда до реабилитации его отца, считался сыном предателя народа и не мог учиться в университете, но у него было огромное желание и сильный характер уже тогда, и он, сдав отлично все экзамены, пошел к ректору, которого он до сих пор с теплом вспоминает, потому что он дал ему путевку в жизнь, разрешив учиться слушателем неофициально. Не имея стипендии он вынужден был работать, чтобы жить и помогать своей маме. Я думаю, что сильный характер моего папы сложился именно тогда, когда в 1937 году еще совсем маленькому восьмилетнему мальчику пришлось как-то жить в этом жестоком мире, когда в одно- часье ни за что можно лишиться почти всей семьи, когда позже в 1941 пришли война, голод и бедность, когда надо было бороться за право учиться, когда как-то надо было все это осмыслить, принять и выработать хорошо организованную самозащиту и жизненную философию. Самое ценное в нем, что он вышел из всего этого ада не озлобленным, а добрым, в любое время готовым помочь любому человеку.