Крылья - стр. 143
— Если темно, давай включим свет? — предлагает Лаки, и вижу, как он тянется к выключателю.
— Спать иди, — прошу. Его рука замирает. — Я мертвецки устала. Не хватало мне еще яркого света по глазам.
Сын опускает руку, но не трогается с места.
— Мам, ты в порядке? — спрашивает с тревогой в голосе.
Я не в порядке. Совсем.
— В порядке, — заверяю.
Лаки всегда был очень чутким мальчиком, с самого детства тонко улавливал любые мои настроения. Вот и сейчас безошибочно понимает, что у меня что-то произошло. Только он, должно быть, думает, что что-то плохое. А я… Я не знаю, плохое ли. Но и похвалить себя за сегодняшний поступок не могу.
Повисает пауза.
— Иди спать, — повторяю устало. Лаки меня знает: он поймет и не станет настаивать на откровенности.
И я права, потому что тоже его прекрасно знаю.
— Спокойной ночи, — негромко произносит сын и проходит мимо меня к лестнице, ласково проведя ладонью по плечу в знак своей молчаливой поддержки.
Как же я его люблю. Что бы я без него делала…
Так и стою, привалившись плечом к дверному косяку, пока шаги Лаки не смолкают на втором этаже. А потом опрометью бросаюсь на кухню, будто бы за мной гонится тысяча чертей. Хватаю графин с водой, наливаю в стакан, выпиваю залпом. Но мне и этого мало: отставляю ненужную тару и пью прямо из графина. Жадно. Много.
Я действительно словно побывала в пустыне. И у меня ощущение, что, как и тогда, я снова падаю в пропасть с откоса. Качусь кубарем по склону, царапаясь о сухие ветки и камни, ломаю о них ногти в попытке зацепиться и остановить свое падение. Вот только Александра больше нет, и никто не поймает меня на самом краю, не протянет руку помощи.
Возвращаю пустой графин на стол, а сама упираюсь ладонями в край столешницы, широко расставив руки, и опускаю голову, зажмуриваюсь.
Александр… Сколько лет прошло, а я чувствую себя предательницей. Впервые за эти чертовы четырнадцать лет у меня ощущение, что я изменила ему с другим мужчиной!
Мертвым изменить нельзя, сказали бы Мэри Морри и вся остальная толпа моих предыдущих психотерапевтов. И да, черт возьми, они были бы правы. И рассудком я это прекрасно осознаю, но сердце считает иначе. Сердце, в котором долгие годы не было места ни для кого другого, кроме Александра Тайлера, моего Александра.
Выдыхаю, собираюсь с силами и отрываюсь от стола. Нужно идти к себе, спрятаться, закрыться. Не хватало еще, чтобы Гай тоже решил спуститься попить и застал меня в таком состоянии. Гай не Лаки — он не поймет, испугается, напридумывает себе чего-нибудь и будет переживать. Поэтому лучше предотвратить, чем расхлебывать последствия.