Крылья - стр. 142

— Что? — спрашиваю с улыбкой. — У меня выросли рога?

— Почти. — Шагает ко мне, еще, привстает на цыпочки, тянется и убирает крупный сухой лист прямо у меня с макушки.

Зря Морган это делает, потому что между нами теперь считаные сантиметры. И тем более зря она быстро не возвращается на свое предыдущее местоположение, а зачем-то замирает, глядя мне прямо в глаза.

К черту!

Напряжение последних дней дает о себе знать. Мне до чертиков надоело играть под чужую дудку и действовать со свободой жертвенной овцы. Я хочу делать то, что… хочу.

Не думая о последствиях и о возможной ответной реакции на свои действия, сгребаю Миранду в крепкие объятия и целую в губы. Жадно, требовательно.

Вокруг нас ни души, за нами не следят, мне не списать свой поступок на сделку и игру ради свидетелей. Свидетелей нет, никого нет, и мозгов у меня, судя по всему, тоже нет.

Но Морган не вырывается и не отвешивает мне пощечину, а отвечает. Обвивает мою шею руками, прижимается всем телом.

Ее руки первые оказываются под моим тонким свитером, который я сегодня второпях на себя напялил, проводят по животу, груди. Больше не сдерживаюсь, моя куртка улетает с плеч Морган на землю, а кнопки ее формы расстегиваются поразительно легко и быстро.

В первый раз я беру ее прямо на капоте флайера, на котором мы только что восседали. Потом — на все той же пресловутой куртке, брошенной на траву. Продолжаем уже в салоне летательного аппарата.

Не знаю, сколько это длится, потому что это чистой воды умопомрачение. И от того, что оно взаимно, крышу мне сносит еще сильнее.

21. Глава 20

Морган

Когда возвращаюсь домой, уже очень поздно. Темно, дом спит.

Открываю и закрываю дверь, стараясь не шуметь. Попить и убраться в свою комнату — все, чего я сейчас хочу. Пить… В последний раз я испытывала такую жажду, только когда мы с Александром потерялись в пустыне. Александр… Нет, не думать. Не сейчас.

Не спеша, стараясь двигаться бесшумно, направляюсь в сторону кухни. Не хочу, чтобы кто-то из мальчишек знал, во сколько я вернулась и особенно — увидел, в каком состоянии.

Но мой день сюрпризов не желает заканчиваться, хотя уже почти что за полночь: из кухни навстречу мне выныривает темная фигура.

— Чего крадешься? — спрашивает тень голосом сына прежде, чем я успеваю испугаться.

Че-е-ерт.

— Не хотела разбудить, — отвечаю, как надеюсь, спокойно. — А ты чего в темноте?

— Не знаю, — откликается Лаки. — Ходил попить. В кухне светло и от подсветки техники. А тут, чтобы не споткнуться, хватает света фонарей с улицы.

Он прав: я хорошо вижу очертания его фигуры. А вот лица — нет, и это замечательно, значит, Лаки тоже не видит выражение моего. А еще, когда я только оделась и посмотрела в зеркало заднего вида во флайере, мои подбородок и шея были насыщенного красного цвета — как назло, именно сегодня Джейс не был гладко выбрит. Полагаю, краснота уже успела сойти, но лучше не рисковать.