Крылья пепла - стр. 20
– Пойду отолью.
– Погоди, я с тобой.
– Штаны мне подержишь? – мерзко ухмыльнулся Вейне, оборачиваясь. Выдохнул, провез ладонью по лицу вверх-вниз, словно стирая гадкую гримасу, и сказал спокойно: – Хаф, ты достал, никуда я не денусь, я договор подписал, мне правда надо. Ну… Вот… Хочешь, кейтару возьми мою и вещи, если не веришь? К крайней телеге иди, я быстро.
С этой стороны городской стены полно было кустов и молодого подроста, куда Эйт вломился лосем, прошел так пару метров, а дальше – ни одна веточка рядом не щелкнула. Ему действительно было необходимо избавиться кое от чего, но вовсе не от того, о чем он сказал напарнику.
Избыток силы лишал равновесия. Вейне так привык к крохам, что сейчас чувствовал себя, словно надышался дурной травы. Это было очень плохо, учитывая присутствие такого раздражающего фактора, как Кетан. Чистокровный элтаре, старший сын убитого позорной смертью опального Таанаррена из дома Оникса, Палач, пытавший и оборвавший жизнь светлого принца Илленвела тен’Тьерт. После гибели отца и падения дома Оникса последний тен’Нихио скрылся в людских землях и долгое время о нем ничего не было известно, пока лет двадцать назад Эйт случайно не встретил элтаре в столице княжества. Пьяный в туман Кхетаан заплетающимся языком, перемежая людскую речь с элфиен’риа, похвалялся такой же невменяемой трактирной девке, как резал на части наследника Светоча, и как тот выл от боли сквозь стиснутые челюсти, дрожал и пускал алые пузыри, когда ему обнажили ребра, чтобы проверить, правда ли у мужей дома Терновника вместо сердца кусок мрамора.
Какая сила удержала тогда его руку, Вейне не знал. И удерживала еще несколько раз при каждой новой встрече. Видимо, точно та же, что мешала бывшему Палачу элтаре обнажить и свой скаш.
Значит, так было нужно.
Эйт потоптался на месте и пролез дальше в совсем уж густой кустарник. Там, порывшись в потайном кармашке в поясе, скрытом за одной из пластин, достал один за другим два тусклых зеленоватых камня, сжал в кулаке, подышал, настраиваясь и освобождая голову от лишнего, и представил, как ветер течет из него в пустые накопители.
Спустя какое-то время все вернулось в прежнюю колею: навалилась привычная тускловатая скука, промозглый весенний холод пробрался под рубашку и разогнал по коже пупырышки, и ногам в сырых сапогах сделалось зябко. Зато в ладони было два мягко теплящихся камешка. Целое состояние. Эйт знал, где и кому их можно продать. Помнил всех, кому когда-либо продавал, и ни разу не ходил дважды к одному и тому же торговцу чудесами, как называли тайных перекупщиков действующих артефактов и накопителей. Чудеса по теперешним временам были вещью опасной и строго наказуемой.