Крылья - стр. 84
Расплатились с ними, по мнению Жданки, очень щедро, остатками принесённого на супрядки угощения. В торбу попали и пирог с луком, и чёрные, но пухлые оладьи и даже пяток печёных яиц. Сверх того тётка Ружена насыпала им бобов, но не порченных, как у дядьки Антона, а хороших, чистых. Заодно Варка выяснил, что в округе, кроме Язвиц имеются еще Быстрицы, Кременец, Столбцы и Добрица.
– Пойдём дальше? – предложила впервые за полгода досыта поевшая Жданка.
– Не, – решил Варка, – домой. Мы-то наелись, а они-то нет.
До леса их довез вчерашний дядька Валх, которому снова надо было за жердями. В лесу тоже не встретилось ничего ужасного. Самым страшным приключением на обратном пути оказалась встреча с дядькой Антоном, который снова стоял на крыльце и провожал их тяжёлым взглядом.
Дома всё обстояло благополучно. Ланка поругалась с Фамкой всего раз пять, не больше, косы у них были целы и лица не расцарапаны. Илка, похоже, понемногу приходил в себя. Сидел у стола и совершенно самостоятельно играл в щепочки. Ему даже удалось сложить кособокий домик. Ланка похвалила его, погладила по голове и, чудо из чудес, Илка неуверенно улыбнулся.
Крайн пребывал в прежнем положении, на лежанке, лицом к стене. Глядя в неподвижную скрюченную спину, Варка доложил о том, что в Починке-Нижнем никакой тётки Таисьи не оказалось. С тем же успехом можно было беседовать с печкой…
Варка вопросительно уставился на Фамку, дрожащими руками разбиравшую еду. Фамка шмыгнула носом и за рукав потянула его в холодный чулан.
– Вроде обошёлся, – прошептала она, – Лекарство выпил. Поел немножко. Разговаривал даже.
– О чём?
– Спросил, какая погода, нет ли метели. По-моему, он за вас боялся.
– Щас… Нужны мы ему как прошлогодний снег… Тяжко тебе с ними… Двое больных… и Ланка, небось, скандалит.
– Была бы еда…
– Еда будет. Завтра мы с Жданкой опять пойдём. До весны как-нибудь протянем, а весной подадимся отсюда куда-нибудь.
– Куда подадимся-то, Вар? Здесь хоть войны нету…
***
Чернотроп кончился. Начался ледяной ветрозвон, месяц северных ветров и холодных туманов. Варка всё время мёрз. Обувка была плохая, не зимняя, побитая о мёрзлую грязь на пригорских дорогах. Язвицы, Дымницы, Быстрицы, Добрицы слились у него в голове в одно неприютное бестолково построенное селение, то лепившееся у подножья уходящего вверх лесистого холма, то вытянувшееся вдоль свинцово-серой Тихвицы, по которой медленно плыла ледяная шуга, то разбросанное на горках и пригорках у бурного, несмотря на крепнущую зиму, белопенного Трубежа.
Дороги тоже слились в одну, покрытую закаменевшими комьями глины, теряющуюся под лёгким сухим снегом, раскисшую под дождём в пору поздней глухой оттепели. Холод, ломота в застывших руках, боль в сбитых ногах и вечный червячок голода.