Крутая стерва - стр. 33

– Наверное, ты хочешь сказать мне какую-то страшную гадость? – парень откинулся на стуле, чуть прищурив изумрудные глаза. – Давай же, не стесняйся – после множества репортёров, которые каждый день рвут меня и отца на части, меня уже сложно напугать. Да и не скажу, что бы я кого-то из вас боялся. Он снисходительно улыбнулся, беря себя в руки: – Просто мне неприятно… Как различные ничтожества, вроде нищих журналистов, гавкают на меня и отца, потому что они сами – никто. Конечно, проще оскорбить тех, кто чего-то достиг, чем самому добиться успеха. Для этого же надо потрудиться! А ваша работа – это просто изливание желчи. Да и язык у репортеров, как говорится, без костей. И всё-таки, я думаю, наше интервью пора закруглять.

– Почему?

– Устал от всяких сучек, – он ослепительно улыбнулся, развалившись на стуле. – А если серьёзно, может быть, потому что слишком много знаю про ваши методы. В некотором роде я тоже профессионал. Я ведь стал известным с момента моего рождения. Что большинству журналистов, конечно же, не светит никогда. Ваш брат для меня – это духовный калека с множеством комплексов и проблем.

Рита фыркнула:

– Ты считаешь себя психологом, чтобы ставить кому-то диагнозы? А тебе не приходит в голову, что мы просто выполняем свою работу? Всё-таки профессия репортёра вторая по важности, – она хмыкнула, – после проституции. И такая же древняя. И, несмотря на прошедшие века, до сих пор актуальная и модная.

– Вы все только пытаетесь приобщиться к талантливым людям, Рита, – ледяной взгляд шокировал её, как и бесконечная боль, отразившаяся в глазах. – Только смерть – лекарство от всех подонков этого мира. А лекарство от глупости, к сожалению, никогда не придумают.

– На всех подонков у тебя силёнок не хватит, – она тяжело вздохнула и потёрла виски. Кажется, ее должно было как-то поразить, шокировать или даже обрадовать их непринуждённое общение с нотками философии и психологизма, странного в устах зелёного юнца. Ведь пареньку было только восемнадцать!

Как-то поразить. Может быть, даже обрадовать. Но за последние годы мир для неё утратил прежние краски. Словно на женщину упала каменная плита – надгробье – и придавила, задушив на корню все чувства, все эмоции, все искры жизни. Словно она была свечой, которую задул резкий порыв ветра. Так что даже их соперничество, обличенное в форму почти вежливого общения, было для неё чем-то серым и скучным. По крайней мере, она пыталась себя в этом убедить.

Рита опустила голову и вздрогнула, ощущая себя загнанной зверушкой, которая оказалась в тупике. А в нескольких шагах – ударах сердца – охотник.