Круг тотальной архитектуры - стр. 3
В детстве кто-то спросил меня, какой мой любимый цвет. И много лет спустя близкие подшучивали надо мной за данный тогда не без колебания ответ: Bunt ist meine Lieblingsfarbe, что означало: «Мой любимый цвет – многоцветье». Неистовое желание охватить жизнь в ее важнейших проявлениях, не исключая ничего, что помешало бы слишком узкому, догматичному подходу, определило все мое существование. Именно поэтому я с таким отвращением наблюдал за невнятным противоборством слов, разгоревшимся вокруг представителей разных школ современного дизайна. Такие конфликты на почве эстетики начинают обычно не архитекторы, но те добродетельные ли, злонамеренные ли критики-самозванцы, которые в попытках подкрепить хоть чем-то собственные эстетические или политические теории только вносят неразбериху в ряды творческих людей, когда принимают или отвергают идеи тех – без учета контекста и происхождения.
За долгие годы жизни я открыл, что слова и, в особенности, не проверенные опытом теории могут принести гораздо больше вреда, чем дела. Когда я в 1937 году прибыл в США, меня порадовала привычка американцев проверять непременно всякую свежую идею на практике, вместо того чтобы затаптывать ростки чего-то нового в избыточных и излишних дискуссиях, которые губят столь многие начинания в Европе. Эти выдающиеся свойства недопустимо приносить в жертву пристрастному теоретизированию и бесплодным словопрениям в тот момент, когда нам нужно собрать воедино все силы и способности, дабы действенно и эффективно направить творческие импульсы на борьбу с мертвящим влиянием механизации и бюрократизации, что угрожает обществу.
Конечно, позиция релятивизма, которую вынужден занять ищущий ум, покидая проторенные дороги, делает его мишенью для атак со всех сторон. В свое время нацисты обвиняли меня в том, что я красный, коммунисты в том, что я типичный представитель общества капитализма, некоторые же американцы – что я «иностранец», чуждый демократическому образу жизни. То, что все эти ярлыки приложены к одному человеку, лишь свидетельствует о смуте, которую порождает в наше время всякая личность, настаивающая на одном – обретении собственных убеждений. Сегодня я оглядываюсь на эти прошедшие бури собственной жизни отстраненно благодаря приобретенному опыту. Я знаю, сильные течения нашего времени уже не раз могли бы разбить мою лодку о скалы, когда бы я не полагался на собственный компас.
Но вот от чего я не могу стоять в стороне, так это от угрожающей всем нам опасности утратить контроль над механизмами прогресса, сотворенными нашей эпохой и теперь готовыми нас раздавить. Я хочу сказать, что злоупотребление машиной порождает бездушное массовое сознание, нивелирующее индивидуальные различия, уничтожающее независимость в мыслях и делах. А ведь именно в разнообразии кроется источник подлинной демократии. Однако такие проявления беспринципности, как оголтелое продвижение продукта, организационное упрощенчество и прибыль как самоцель, конечно, подорвали способность индивидуума находить и понимать глубинные возможности бытия.