Круг - стр. 62

– И?

– Сообщения действительно стерли, но мы восстановили входящие и исходящие. Последние датированы днем смерти. Ничего необычного. Электронные письма коллегам, личные послания, сообщения о педагогических совещаниях и семинарах, реклама.

– Есть что-нибудь Юго Бохановски или от него?

– Нет. Ни одного… Зато некий «Тома́ девятьсот девяносто девять» регулярно ей писал. И его сообщения носят… как бы это сказать… интимный характер.

– Насколько интимный?

– Достаточно интимный. – Надия сделала паузу и прочла: – «Жизнь станет волнующей и интересной, потому что мы любим друг друга», «Огромная. Тотальная. Невероятная. Всепоглощающая тоска по тебе», «Я – замок, ты – ключ, я твой навеки, я – твой бельчонок, отныне и навсегда»…

– Кто это писал, она или он?

– Оба. На семьдесят пять процентов – она. Он чуть менее откровенен, но она его зацепила… Да, эта баба была горячей штучкой!

По тону Надии Сервас понял, что найденные сообщения заставили ее задуматься. Он подумал о них с Марианной… Тогда не было ни электронной почты, ни текстовых сообщений, но они написали друг другу сотни подобных писем. Восторженных, лиричных, наивных, пылких, забавных. Писали, хотя виделись каждый день. В них горел такой же живой огонь. Сервас чувствовал – он что-то нащупал. Эта баба была горячей штучкой… Надия нашла точные слова. Он поднял глаза на мокнущие под дождем верхушки деревьев, растущих под переходом.

– Скажи Венсану, пусть срочно установит личность этого «Тома девятьсот девяносто девять».

– Уже. Ждем ответа.

– Молодец. Сообщи, как только получишь. И вот еще что, Надия: можешь взглянуть на список вещественных доказательств?

– Что ты хочешь знать?

– Была ли среди предметов, найденных в кармане у мальчишки, пачка сигарет?

Сервас ждал ответа и не вошел в лифт, опасаясь, что металлические стенки заглушат сигнал. Надия вернулась на линию минуты через четыре.

– Ни пачки, ни сигареты, ни косячка, – сказала она. – Ничего такого. Это тебе поможет?

– Возможно. Спасибо.

Сервас представил себе, как Надия роется в куче улик, и ему в голову пришла мысль о тетради на письменном столе Клер и о написанной там фразе:

«Слово «друг» порой лишено смысла, чего не скажешь о слове «враг».

Он почувствовал, как по позвоночнику пробежала дрожь. Клер Дьемар записала эту фразу в новенькую тетрадь незадолго до смерти и оставила открытой на столе. Зачем? Чувствовала неотвратимую угрозу? Возможно, она нажила врага? Связана эта запись с расследованием или нет? Смутная идея начала обретать четкие контуры. Мартен снова достал телефон.

– Ты за компьютером? – спросил он, когда Эсперандье ответил.