Кровавый шабаш - стр. 37

– Светка говорила, настоящий, – вновь вмешалась Ангел.

– Художник, от слова х… – насмешливо произнес атлетический.

– Все бы ничего, но он взял над ней власть, – продолжал бармен. – Такая баба! Шакалу отказала, а этот махнет рукой, и она за ним… Занимал опять же у всех подряд. Били его за долги. Разве такой парень ей был под стать? Словом, дешевка! Звать его Юрий Давыдов, лет тридцать, высокий, что называется, накачанный. Кончил какой-то институт или училище художественное, но не в Тихореченске. Подторговывал антиквариатом, иконки реставрировал.

– Фуфлыжник! – презрительно заметил атлетический.

– Ну хорошо, – сказал Альберт, – объясните, почему он все-таки имел на нее такое влияние?

– Мы не знаем, – в один голос произнесла троица.

– Но он точно был ее сутенером? – не отставал Альберт.

– Скорее не сутенером, а альфонсом. Она его содержала, – ответил бармен.

– Погань! – промолвил атлетический. – Кто бы его замочил?!

– Красочно, – сказала Женя, когда они покинули гостеприимный кров «Гавана мун». – Просто какие-то мексиканские страсти!

– Одни эмоции и никакой информации, – добавил Альберт.

– Разве? По-моему, они достаточно сказали.

– Предвзятые оценки. Ее любили, его не любили… Она баба во! Он – шибздо! Ну и что? Любовь зла…

– А где он живет?

– У черта на куличках. «Семь сестер» знаешь? Часа два пилить. Была бы тачка…

В этот миг возле них остановилась потрепанная «копейка».

– Залезайте, – сказал Пашка.

– Волшебство! – удивленно произнес Альберт, уставившись на веснушчатое лицо. – Какими судьбами, молодой человек?

– Ехал мимо, увидел вас…

– Кстати, кому принадлежит «Гавана мун»? – поинтересовалась Женя, усаживаясь на переднее сиденье.

– Она находится под покровительством Брата. То есть не относится ни к одной из двух самых могущественных группировок.

– И что из этого следует?

– Вообще странно получается. Если Вержбицкая замешана в убийстве Кудрявого, то почему бы им так для нее стараться? Вовсе непонятно.

Они вышли из машины. Солнце светило вовсю. Ветер закручивал на пустынной улице маленькие пыльные вихри.

Обиталище таинственного Леонардо оказалось строением, в каких до семнадцатого года ютились мещане средней руки. Низ его был каменный, а верх деревянный. Сколько дождей омыло его, сколько снегов засыпало крышу! Домик, однако, выглядел неплохо и, как видно, собирался простоять еще сотню лет.

Альберт долго барабанил в покосившиеся дощатые ворота, потом, обессилев, отошел и тоскливо глянул вдоль совершенно пустынной улицы.

– Безрезультатно, – сказал он себе под нос.

– Чего изволите, уважаемые? – услышал он у себя за спиной. Женя засмеялась, Альберт обернулся и обнаружил прямо перед собой крошечного старичка, одетого в просторные парусиновые брюки и такую же толстовку, то есть по моде в лучшем случае двадцатых годов.