Кровь нерожденных - стр. 16
У подъезда стояла машина «скорой помощи», обыкновенный белый, заляпанный грязью микроавтобус с красными полосами и цифрами 03 на боках. Шофер, куривший в кабине, не обратил на вышедшую из подъезда женщину никакого внимания. Быстро пройдя мимо, Лена заставила себя оглянуться и запомнить номер.
Не замечая мелкого ледяного дождя, она побежала к метро.
Глава четвертая
Зотова пришла домой в половине пятого утра совершенно разбитая. Час назад мальчики позвонили ей по сотовому телефону и сообщили, что в квартире никого нет. Она велела им найти запасные ключи, телефонную книжку и какую-нибудь фотографию хозяйки, но при этом следов не оставлять и ждать в машине где-нибудь поблизости.
Амалия Петровна любила свою просторную, идеально чистую и уютно обставленную квартиру, в которую переехала два года назад из однокомнатной клетушки в «хрущобе». Вот уже двенадцать лет, после развода со своим последним мужем, она жила одна. Детей у нее не было и быть не могло – не из-за проблем со здоровьем, она была удивительно здоровым человеком, при желании могла бы нарожать кучу детей. Но желания не было.
Амалия Петровна терпеть не могла все, что связано с беременностью, родами, младенцами. Все это, по ее мнению, делало женщину беззащитной и жалкой, придавало ей нечто животное.
Во время родов любая, даже самая сильная женщина превращалась в бессмысленную, воющую от дикой боли самку. Куда девались красота, интеллект, независимость?
Амалию Петровну всегда поражало, почему неуемные бабы, пережив столько боли и унижения, решаются рожать по второму и третьему разу. Лично ей страсть к размножению была глубоко противна.
Но зато ее увлекало ощущение своей полной власти и над бабой, и над вылезающим из нее красным, склизким детенышем. Потом этот детеныш может стать кем угодно – серым обывателем, гением, убийцей, – но в момент родов и он, и его обезумевшая от боли мамаша зависят от ее воли. Несколько неверных движений, небольшая задержка во времени – да мало ли что может случиться? В учебнике судебной медицины черным по белому написано: «Наибольшее число ошибок, приводящих к роковым последствиям, встречается в практике акушеров-гинекологов… Врачебные ошибки в медицинской практике не являются преступлением и не влекут за собой уголовной ответственности».
Ошибки случались у всех – от усталости, по недомыслию, от лени и небрежности. У Амалии Петровны процент ошибок был меньше, чем у ее коллег, и никогда они не были случайными. Всегда и во всем она отдавала себе отчет.
Нет, Зотова не была сумасшедшей садисткой. Она была отличным, опытнейшим врачом. Но иногда, крайне редко, позволяла себе небольшие «промашки». Ее право на «ошибку», от которой зависят жизнь и смерть, было вполне законным, и это давало ей ощущение собственной силы и значимости…