Кровь богов - стр. 67
Первым вопросом повестки дня стало обсуждение завещания Цезаря, прежде всего той его части, которую предстояло выполнять сенату. Те несколько человек, кто еще не ознакомился с деталями, испытали настоящий шок, узнав, о каких суммах идет речь. Более ста миллионов сестерциев предлагалось отдать гражданам Рима, а такое мероприятие требовало немалых усилий. Во-первых, следовало составить список всех граждан Рима, а во-вторых, подобрать сотни надежных людей, которые будут раздавать деньги. Марк Антоний ничем не проявлял внутреннего волнения, выслушивая занудные речи таких, как Бибул, требующих, чтобы сенат отложил выплаты. Разумеется, они не хотели, чтобы на каждой улице только и говорили что о щедрости Цезаря: будто не понимали, что эта птичка уже упорхнула.
– Сенаторы, – наконец взял слово Марк, позволив своему голосу загреметь над их головами и заставить замолчать Светония, тоже начавшего что-то говорить. – Граждане Рима прекрасно знают о том, что им дали. В этом нам не остается ничего другого, как исполнять волю Цезаря. Мы едва оправились от погромов. Вы хотите их возобновления? Деньги Цезаря есть во всех главных храмах, и шесть десятых монетного запаса сената помечены его именем. Так не дадим повода назвать нас ворами, особенно теперь, когда наша популярность так низка! Его желание должно быть выполнено, и быстро.
Светоний поднялся вновь, и его постоянно красное лицо перекосило от злобы.
– Эти деньги лучше потратить на восстановление города, – заявил он. – Почему мы должны раздавать им серебро, если за последний месяц они нанесли городу в десять раз больший ущерб? Я предлагаю отложить выплаты до полного восстановления Рима и начать его со здания сената. Неужели им сойдет с рук урон, нанесенный нашему городу? Пусть увидят, что их деньги идут на что-то стоящее. Пусть знают, что мы не боимся гладить их против шерсти и не собираемся вечно жить в страхе перед толпой.
Сотни голосов согласно загудели, и Марк Антоний почувствовал, как его горло сжалось от раздражения. Он задался вопросом: а не стоял ли за этой речью Кассий? Распределение денег Цезаря позволило бы достаточно быстро поднять престиж сената, и тем не менее очень уж многие сенаторы сразу поддержали Светония – их тонкие голоса уже наполнили огромный зал.
К неудовольствию консула, предложение об отсрочке платежей приняли огромным большинством, и сенаторы вновь расселись по скамьям, довольные тем, что показали всем свою власть. Антоний временно ушел со сцены, пока один из сотрудников сената зачитывал письма от командиров легионов, расквартированных в Галлии. Консул кипел от негодования, прекрасно понимая, что эта его неудача как ничто другое указывает на отношение сенаторов. От людей, которые правили Римом, не укрылось его странное поведение во время погромов. И теперь ему ясно давали это понять: он видел открытую враждебность на лицах тех, кто поддерживал Освободителей, да и не только их. Марк Антоний потер подбородок, скрывая раздражение. С одной стороны, сенат играл мускулами. С другой – появился юный дурак, назвавший себя Цезарем, наследник половины золота Рима. Конечно же, это раздражало.