Кровь богов - стр. 65
Квинтина заметила интерес гостей к своим подчиненным и улыбнулась:
– Вы предполагали, что они целыми днями молятся? Мои девушки – часть бьющегося сердца Рима. Можете мне поверить, они знают о законах города больше, чем ораторы в судах или сенате. А когда время служения богине заканчивается, они без труда находят хороших мужей и уже знают, как управлять домашним хозяйством.
– Я никогда в этом не сомневался. – Произнося эти слова, Меценат споткнулся, заглядевшись на длинноногую молодую женщину, которая проходила мимо. От Фабии не ускользнул его взгляд.
– Разумеется, при условии, что они остаются дочерьми богини, – добавила она. – Если их чистота, скажем так, оказывается утеряна, их хоронят заживо… а виновного в этом мужчину сажают на кол перед толпой.
– Жестокое наказание, – задумчиво прокомментировал ее племянник.
– Но необходимое. Мужчины иной раз превращаются в волков, племянничек.
– Ужасно, просто ужасно.
Они добрались до двери из полированного дуба. Верховная жрица открыла ее и предложила войти. На большом столе лежали стопки восковых табличек и ровно нарезанные куски пергамента, рядом с чернильницами, тростинками для письма и прочими принадлежностями. Квинтина села за стол и оглядела стоявших перед ней молодых людей.
– Это простое дело. Я подготовила документ, чтобы ты подписал его в присутствии своих свидетелей, – сказала она Гаю Октавиану. – Я добавлю свое имя, и с этого самого момента ты станешь Гаем Юлием Цезарем. – Когда она произносила это имя, по ее телу пробежала легкая дрожь. – Не думала, что услышу его вновь так скоро. Это честное имя. Я надеюсь, ты не уронишь его достоинства.
– Не уроню, – ответил Октавиан. Он прочитал запись на листе пергамента, а потом все трое расписались тростинкой, которую дала им Квинтина.
Верховная жрица растопила комок воска в пламени масляной лампы. Колец она не носила, поэтому воспользовалась торцом железного стержня, чтобы поставить печать Весты. Октавиан проделал то же самое перстнем Юлия Цезаря, и она посмотрела на отпечаток с нежной грустью.
– Его любили, знаешь ли. Если ты окажешься хотя бы наполовину таким же, как он, тень Цезаря будет гордиться тобой.
Она взяла со стола миниатюрный колокольчик, позвонила и замерла в ожидании, когда дверь откроется. Вошла утонченно-красивая женщина и взяла документ из ее рук. Когда эта красавица проходила мимо Мецената, она удивленно вскрикнула и сердито посмотрела на него. Однако его лицо оставалось невинным.
– С этим покончено, – сказала Фабия. – Я надеюсь, ты понимаешь, что я не могла позволить аргентариям