Крещенные кровью - стр. 49
Это было уже слишком. Стеша вскипела и забушевала.
– Ты што припорола ко мне, профура? – истерически закричала она. – Петю маво от меня отлучить? Может, сама на нево глаз положила?
Гостья покачала головой:
– Нет, я тебя, дуру, уберечь от несчастья пришла. Выслушаешь и поймешь, не пропадешь тогда. Но, а слухать и вразумлять не станешь, всю оставшуюся жизнь себя проклинать будешь!
Сафронов сам организовал нападение на лавку. Аверьян, на которого он первоначально возлагал большие надежды, разочаровал его и просто стал не нужен «на корабле».
Подобрав тяжелораненого Калачева в степи, кормчий мыслил слепить из найденыша послушного и преданного последователя! Но жизнь показала, что он сделал ставку не на того. Окончательно уяснив, что из Аверьяна ничего путного не выйдет, Ивашка решил порвать с ним все отношения.
Сафронов не был храбрецом и боролся с неугодными исподтишка, отступая только в тех случаях, когда его проискам давали решительный отпор; слабака же, не поморщившись, растаптывал. Человек с пистолетом неожиданно вступился за Аверьяна, и это озадачило Ивашку, тем более что «защитничка» он не раз видел во время радений.
В душе «Христа» скопцов поселились тревога и плохое предчувствие. И все же, когда он пытался рассуждать трезво, ему становилось очевидно – если и угрожает какая-то опасность ему и секте, то только не от безвольного увальня Аверьяна, а со стороны таких людей, которые пока предпочитают не высовываться.
Недавно он думал, что секта не может существовать без него ни единого дня, даже ни одного часа. И вот – постепенно убеждается, что власть над кастратами ускользает из рук, заведенные традиции отмирают, а на смену им… уже ничего не приходит, и это очень злит и настораживает! Горожане раздражены закрытием храмов и мечетей. А молельный дом скопцов их сильно раздражает. Может разразиться катастрофа, если не укрепить свой еще не угасший авторитет, пока его имя окружено ореолом «святости» и пользуется уважением сектантов.
Теперь он уже раскаивался, что в свое время, ослепленный амбициями, не ушел за рубеж с немалым богатством. А самое глупое было то, что он, перебравшись в Оренбургский край из Тамбова, снова взялся за возрождение секты. Он понадеялся, что ему удастся сделать это в глуши, но все получилось наоборот. Как оказалось, большевики не только на Тамбовщине, в Питере и Москве, но и повсеместно объявили войну «опиуму для народа».
Эти тревожные мысли весь остаток ночи не выходили у Ивашки из головы. С вечера у него в ушах слышалось: «Все бросай и беги, пока не поздно!». Он открыл глаза и посмотрел в потолок. Сон окончательно улетучился, время остановилось.