Крещатик № 92 (2021) - стр. 44
– У вас в обращении написано: «Многоуважаемый Леонид Ильич», так надо, да?! – спросил Гарц.
– Обязательно. Стратегический замысел, пусть спасет и отменит. Конечно, все напрасно, у них свои правила. Вот Исаича отпустили в город Кельн к другу Беллю. Но Толика Корфу не отпустят, они его не замечают и в упор не видят, пусть гниет. Ведут себя как бессмертные, границы спутали, старики. Великая страна, и будет еще более великой, на тысячи лет, кто с коммунистами может сравниться, Джеф Моисеевич? Верно, никто. Потому что империя, будущий президент Штатов так скажет, из актеров, но сильный, умный, дальновидный, еще не так скоро, но надо дожить, и потом, он там наверху не фраер, он все видит, они не знают, глупцы, никто не знает, ха-ха, это я не злорадствую, – Толика заносило в политические прогнозы, в которых он был очень силен. Стоило к нему прислушаться.
Отец Гарц слушал его с интересом, изредка с удивлением кивая прозорливости дорогого гостя.
– Не во всем с вами согласен, дорогой Толя, но ваши мысли важны и значительны, – сказал Джеф Грац и откусил от бутерброда с килькой, прикрыв от удовольствия глаза.
– У меня в Москве есть приятель, стихийный русский гений, его тоже звать Толей, кажется, из купцов, учился на маляра, а вот какой получился художник, – он достал из портфеля лист, заложенный между картонками, и показал свой портрет, написанный несколькими решительными мазками туши. «Да, замечательно», – признал отец Гарц, который хорошо понимал и отличал великую живопись от не великой. «Он ташист, да? Русский ташист, Толя».
Гость Джефа Гарца смотрел на хозяина и его сына с непонятной надеждой на чужой восторг, который был если не топливом его жизни, но явно большой вспомогательной добавкой к существованию. Из тех, что на автозаправках предлагают и заливают в баки машин ушлые рабочие в фирменных комбинезонах с доверительными словами: «Это поможет в мощности, очистит двигатель от накипи и даст такой толчок в движении, что только держись. Берите, потому что потом не будет, разберут все, стоит сущие копейки всего». И все берут-хватают эти добавки в жестянках, похожие на пиво очень, и просят еще одну впрок, а иногда и две.
«Не знаю, ташист не ташист, но гений, точно. Палец макал в тушь и написал меня, поверите, минут 6–7 заняло, – сказал с восторгом Толик, колеблющаяся густая тень его беспокойно лежала возле него на полу, потом вдруг исчезла в никуда. – Работы Толи в Нью-Йорке, в Третьяковке, в Германии, в Афинах хранятся, да мало ли где. Ну, потом они будут там, через несколько лет, а сейчас, как он, мой дорогой безумец, живет, я не знаю. Живу слухами. Все ждет и надеется, что из Иерусалима приедет его друг Мишка Гр-ан и заберет к себе. Не приедет, не заберет».