Крещатик № 91 (2021) - стр. 16

Прошлогодняя муха вывалилась из какого-то запасника и упала как-то так неудачно (неумело), что даже серьезно повредилась. Можно сказать, рассыпалась, и некто из самой глубины (из самой мушиной сущности) придвинул рукой к тельцу обломившиеся лапки и крылышко, поймавшее в луче солнца радугу, и, вероятно, потому обнаружившее себя провидение сняло с сердца пострадавшего всякие обиды и негодования.

А рыбы в прозрачном кульке— откуда они? Неужели их принес всё тот же электромонтёр? Он что же, перед самой работой, перед тем, как на целый день получить задание, наловил столько окуньков, карасей, лещей, бычков, судаков, тарани, СТЕРЛЯДИ! Он что же, браконьер?!

Но он неподвижно сидит за столом и (кажется!) поочередно глазами проникает в каждую муху. Это же он своим недеянием через несколько дней вызовет в рыбах непереносимую вонь! Вонь будет везде и повсюду и выйдет за пределы всего видимого.

А может, электромонтёр своим долгим сидением, в ожидании грядущих перемен, пробует сохранить уходящее, привязывая своим остекленевшим взглядом задыхающиеся минуты к неподвижному бессмертию своей души?

А какая она, его душа?

За окном веранды некий мастеровой слушает землю и пытается ее чинить, то и дело сверяя свои действия с незримым компасом крошечного тельца бывшей мухи, вглядываясь в еще более крошечные члены этого насекомого, он представляет себе ее ножки со всеми суставами, со всеми жилками, вселенскую кровь, текущую по этим сосудам, соки, ее составляющие, капли этих соков, пузырьки газа в этих каплях до тех пор, покуда иссякнет его воображение.

И тогда, наконец, рассмотрит предел, на котором запнулся.

Ненаписанное стихотворение повисло на руках свинцовой птицей. Не сдвинуться с места! Не взлететь! Птица то далеко, то близко… Она хранитель твоих следов на песке. В ее тени им обеспечена полная сохранность: очертания, влажность, температура (однако стали осыпаться следы… реставратор нужен… да, где его такого взять?)

От бесконечных планетарных волнений глина, песок, камни перемещаются друг в друга и наносят непоправимый вред воспоминаниям.

Они в какой-то момент своего озарения готовы тебя воссоздать, но не ту, которая есть, а ту, которая была с причудами говорить и двигаться по-птичьи. Ты одна из забытых птиц! Тебя нет ни в одном орнитологическом атласе: кто-то старательно вычеркнул твое предназначение отовсюду.

Ты жила всё это время только в моих предчувствиях, в запахах свежевыкошенной травы, в ночных шорохах комнаты. Но ты была… твое появление – моя ускоренная речь. Я с такой скоростью выпуливал слова, что никто не успевал разобрать и расставить их по местам. Накопилось столько неопознанных фраз, что любое совмещение с ними размывает границы привычных слов, и я сам становлюсь фрагментом слепящего луча. Вот и сейчас моя одежда почему-то светлее, чем Солнце, но где я в этом сиянии? Как обнаружиться? Как достояться в очереди к самому себе? Это всё из-за костюма! Где так удалось прифрантиться?