Крепость. Кошмар наяву и по расписанию - стр. 31

– Ваше Величество! Клянусь! Мы не знали о том, что нас ждёт! Мы не только не ели! Мы не спали, потому что боялись, что не проснёмся! Мы не выходили на улицу, потому что боялись, что нашу плоть что-то может поразить! И так до самого восхода! Клянусь, мы не знали, что именно произойдёт! Мы просто боялись зла, которое может нас настигнуть! И не важно, что это: отравленная пища или огненный дождь! Зачем мне Вас обманывать?

Немного задумавшись, Король чуть сильнее прижал лезвие к горлу Аббата со словами:

– Солнце уже взошло! Мои гости едят и пьют, и никакого отравления нет! Что же он за колдун, что не может побороть действие обычного растения, что мы добавили в пищу?!

Аббат продолжал говорить с ещё большим криком от возросшей паники:

– Я не знаю! Может быть, он готовит что-то другое для нас! Я не могу знать, что именно! Пожалуйста, Ваше Величество, пожалейте старика! Моя жизнь итак на исходе!

– Значит она ничего не стоит! – Взмахнув рукой, Король довёл топор до своего плеча, и резко опустил его, вонзив идеально наточенное, но забрызганное кровью лезвие, прямо в старую доску стола. Лезвие опустилось в нескольких миллиметрах от кончика носа Аббата.

Уверенным и строгим тоном Король продолжил говорить:

– Я плюнул в этого колдуна тогда в темнице. Сейчас я тоже на него наплевал. Я победил в этой схватке. Благодаря мне вся пища в Цертосе стала безопасной, и теперь жители моего замка могут вновь питаться ею. А Вы со своими монахами можете голодать по ночам, если вам так хочется. Я, как и мои предки, одержал множество побед на поле боя, прогнав с этих земель тысячи рыцарей. И какой-то там горбатый смерд, присланный сатаной, меня не испугает!

После этого Король убрал руку с топора, который так и оставался воткнутый в стол, и отпустил Аббата, слегка дёрнув его голову.

Отец Исаак, задышав с лёгкостью, ещё какое-то время лежал неподвижно, в то время как Король стремительно покинул кухню, направившись в главный зал к гостям. После того, как Король с яростью захлопнул за собой дверь, обессиленное тело Аббата начало сползать со стола, приземляясь на каменном полу. На кухню вошла молодая служанка. Она стремительно подбежала, и присев на коленки, начала расспрашивать Аббата о том, что случилось. Но отец Исаак не мог промолвить ни слова. На его глазах наворачивались слёзы. Он громко заплакал, издавая истерические вопли, уткнувшись лицом в плечо служанки. Та крепко обняла священника, заботливо поглаживая старика по плечу.

Наступила ночь. На улицах Цертоса не было ни души. Такую тишину стражникам у главных ворот не доводилось встречать раньше. На протяжении всей ночи по дорогам замка не проехала ни одна повозка, не прошёл ни один крестьянин, и не залаяла ни одна собака. Стражники на башне впервые смогли не только ощутить, но и услышать гул слабого ветра, что едва шевелил флаг со знаменем Цертоса.