Крепость. Кошмар наяву и по расписанию - стр. 18
Анатас медленно приподнимал голову. Из-под чёрного капюшона показался этот тяжёлый взгляд. Его жёлто-зелёные глаза смотрели в толпу. Он задрал голову настолько, что подбородок начал заметно выпирать. В его взгляде читалось презрение и ненависть. В этот момент каждый, кто находился в толпе, смог как следует рассмотреть его лицо. Оно заставляло испытывать дискомфорт внутри. Под кожей всё будто сжималось. Занявшие места впереди начали постепенно пятиться, пытаясь раствориться в глубине толпы. Даже несмотря на то, что Анатас был связан, толпа будто боялась в очередной раз произнести какое-нибудь оскорбление или бросить гнилой помидор, которых имелось ещё в избытке. Взгляд был настолько тяжёлым, что все, кто оказался в самом краю пялющихся зевак, начали медленно, а затем торопливо покидать площадь. Среди них был и кузнец Галлиен, который и доложил королевской страже о том, как некий колдун, что-то покупал у его соседа, а соседка что-то громко говорила о демонах. В эти мгновения Галлиен начинал жалеть о том, что стал доносчиком, и о том, что несмотря на угрозы Маршала, растрепал всему замку о колдуне. Все, кто вместе с ним убегали с площади, прервали мёртвую тишину. Постепенно шум в толпе начинал походить на панику. Но эта паника затухла, когда Анатас начал говорить беспечным, но очень громким тоном:
– Смотрите на меня! И не смейте отводить взгляд!!! Скоро солнце уйдёт за горизонт! И вы вернётесь в свои дома! Ваши дети уснут крепким сном! Мой прах сдует ветер, и вы перестанете бояться! Ваш страх исчезнет… – в его голосе прозвучала жуткая ярость – Но он вернётся!!! Запомните этот день! Пройдёт год, и вы вспомните ту ночь, когда ваши дети спали крепко, и подкова на дверях дарила счастье вашим домам! Страх наполнит ваши души… каждый год… в этот день… в день моей казни!.. вы будете вспоминать меня. Каждый раз, вспоминая меня, вы будете дрожать от страха, потому что через год вы уже не сможете забыть меня! Забыть моё лицо! Забыть эти глаза! Смотрите на них! Запомните этот взгляд! Сегодня вы сожжёте мою плоть и снимите с меня оковы, и я обрету свободу!
– Сжееееееечь!!! – яростно приказал Король с балкона, поднявшись с кресла, упираясь обеими руками о перила.
Палач поднёс пылающий факел и бросил его у ног Анатаса. Хворост стремительно разгорался вокруг колдуна. Его тёмный плащ загорелся, но лицо всё ещё виднелось. Он произнёс последние слова, шепча у себя под носом:
– До встречи… в аду.
Уголки рта Анатаса начали расширяться, и на его лице появилась нездоровая зловещая улыбка. Губы медленно раздвигались, обнажая зубы, на которых всё также присутствовал толстый слой гнилого налёта. Но теперь его зубы выглядели широкими, и между ними не просматривалось никаких щелей. Раскрыв губы и заулыбавшись, раздался громкий и жуткий смех. Страх Анатаса испарился, в то время как страх жителей Цертоса только усиливался по мере того, как жизнь покидала плоть приговорённого к казни.